И будет небо там, где будем мы (с)
Одна из моих зарисовок про Ангамандо - Аст Ахэ.
Сразу предупреждаю: взгляд на события довольно своеобразный, так что это неканон и по отношению к Сильму, и к ЧКА.
читать дальшеСледующий коридор закончился тупиком, и Хильвен, вздохнув, уселась на узкий подоконник. Она уже достаточно окрепла, чтобы ходить без посторонней помощи, но бесчисленные коридоры Твердыни Тьмы пока не выучила и плохо понимала, как это сделать. От Айлиэ, ученицы тарни Лауниллэ, она слышала, что в Аст Ахэ поместилось бы много деревень и не один город. На что похож город, хитлумская кретьянка не знала, но догадывалась, что это та же деревня, только большая. Слова девочки из рода Ястреба ее впечатлили, но когда северянка между делом бросила своей подопечной, что некоторые переходы то и дело меняют свое расположение, хитлумка и вовсе потеряла дар речи.
-Такого не бывает! - Наконец выдала Хильвен, помня о том, что не только дорога к ее деревне, но и коридоры в эльфийских дворцах из сказок всегда были на своем месте.
- Проверь сама. - Отмахнулась та и потерла бровь, которую уже почти закончила выщипывать.
"Она надо мной смеется", - с тоской подумала тогда девочка и снова углубилась в чтение, старательно водя пальцем по строкам и потихоньку постигая грамоту.
И вот, спустя несколько недель после этого разговора, Хильвен заблудилась. Как назло, план Твердыни, наскоро набросанный Айлиэ на оборотной стороне листка со спряжениями глагола в ах'энн, девочка куда-то положила. Наверняка в хорошее место, но сейчас от этого было не легче. Хитлумка снова вздохнула и стала задумчиво перебирать мелкие темные камешки, которые выкрошились из стены. Неяркое северное солнце нагрело подоконник, и Хильвен на мгновение показалось, что она снова дома, на теплой натопленой печке... Она помотала головой. Вспоминать о доме было приятно, но возвращаться туда, после всего... Это самое "все" она помнила какими-то отрывками, но и этого хватало вполне. Старый сарай, где сестры Ниэнны устроили больницу для заразившихся Черной Смертью, подстилка из соломы, тяжелый, удушливый запах смерти и чувство обреченности. Особенно острое, когда видишь, как солнце заглядывает внутрь сквозь щели в стене. Оно светит из другого мира, в который ты уже никогда не вернешься. Поначалу Хильвен боялась смерти, но сил становилось все меньше, и страх сменился сперва безразличием, а потом и чем-то вроде надежды. Она смирилась с тем, что больше не увидит своих родных и никуда отсюда не выйдет, а потому была очень удивлена, когда в сарай пришла мать и, не говоря ни слова, положила рядом с подстилкой ее платье. То самое, которое купили на ярмарке, и в котором она ходила только в праздник.
- Одевайся. - Бросила мать и отвернулась. Она никогда раньше не приходила сюда, боясь заразиться, но теперь ей как будто было все равно. В ее глазах блестели слезы, а на лице застыло выражение какой-то мрачной решимости.
Что было потом, Хильвен помнила совсем плохо. Она куда-то шла, опираясь на посох и едва не падая. Как это, оказывается трудно - сделать шаг... Сквозь боль и дурноту она как-то смогла почувствовать запах мокрой травы и земли, и рассмотреть - людей, что говорили на непонятном наречии и были одеты в черное с серебром. Все, кроме одной. Та женщина напоминала горских повстанцев - вся в серо-зеленом и с луком за спиной. А еще у нее была золотистая коса в руку толщиной и какой-то удивительный, не совсем человеческий взгляд. А потом трава почему-то оказалась слишком близко... Сильная рука легко подняла Хильвен и усадила в седло.
- Какая легкая, надо же... - Она говорила на талиска с каким-то легким, певучим акцентом, и от этого родной язык становился как будто красивее.
- Меня нельзя трогать! - Девочка думала, что кричит, но на самом деле едва шевелила губами.
- Не бойся. - Неведомая спасительница улыбнулась. - Не бойся, ко мне это не липнет.
А потом наступила темнота.
- Здравствуй!
Хильвен с трудом разлепила веки - оказывается, она успела задремать на солнышке - и чуть не выпала от неожиданности из окна. В двух шагах от нее стояла та самая женщина, которую она только что видела во сне. Солнечные лучи, проходя сквозь стеклышки витражей, окрашивают ее лицо и волосы в зеленый и темно-сиреневый, и это лишь добавляет происходящему сказочности.
- Смотри не упади. - Северянка рассмеялась, глядя на ее озадаченное лицо. - Не узнала меня?
- Узнала. - Наконец смогла выдать девочка. - Но...ты мне снилась, только что.
- Неужели? - Подняла бровь женщина. Она была одета в те же потасканные серо-зеленую рубаху и порты, заправленные в сапоги, а пахло от нее дымом. - Что ж, выходит, я тут как раз вовремя. Мне давно уже хотелось тебя навестить, да все откладывала, и Твердыня наконец призвала меня к порядку.
- Твердыня? - Васильковые глаза маленькой хитлумки распахнулись еще шире.
- Ага. - Кивнула северянка. -Аст Ахэ - необычная крепость, по мне, так она вообще живая. Она чувствует наши желания и страхи, посылает нам сны, помогает, предостерегает, иной раз и пугает... Надо только уметь ее слушать.
- А...а, понятно.
- Ничего тебе не понятно. - Беззлобно фыркнула она. - Лучше скажи, чего ты тут привал устроила, нешто спальни нет?
- Я заблудилась. - Хильвен опустила голову. - Потеряла бумажку с планом коридоров и заблудилась...
- Бывает. - Утешила нежданная собеседница. - Я поначалу тут тоже входа-выхода найти не могла, но потом привыкла. И ты привыкнешь.
- Неужели это все можно выучить?
- Выучить? - Тонкая линялая ленточка, что скрепляла толстую косу, почти совсем развязалась, и северянка снова затянула ее. - Пожалуй да, но это все равно тебе не поможет. Тут надо не то что выучить, а скорее понять. Ну вот ты когда встречаешь нового человека, то обычно же не знаешь, что у него за нрав, что он любит, а что - нет...
- Не знаю. - Ответила девочка, еще не вполне понимая, к чему та клонит, но нутром чуя, что без колдовства тут не обошлось.
- А как ты об этом узнаешь? Всегда спрашиваешь обо всем этом у старших?
- Нет, конечно! К нам когда мамина сестра в гости приходила, мы с Гварет, сестрой двухродной, в прятки играли, и она жулила. Но мамка-то ее не знала, что она жулит! А что хвастается лентами, знала, но не говорила. Кто ж такое скажет?
- Вот именно. То есть ты сама все про нее поняла и потом уже знала, как с ней общаться.
- Ага. Я сказала, что эти ее ленты в нужник кину, если она еще хвалиться ими будет, а прятки...да мы больше ни во что и не играли.
- Хм, надо думать. Но я тебе что втолковать-то пытаюсь... Твердыня, она живая. И пока ты не поймешь ее, не узнаешь получше, ты можешь назубок выучить все ходы и выходы, но что она любит и, главное, где "жулит", так и останется для тебя тайной. И ты так и будешь блуждать за два поворота от нужного места. - Она помолчала, глядя на ошарашенную хитлумку. - Но ты не переживай, это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Главное...как бы это сказать не на ах'энн...главное - впустить ее в себя, что ли. Ну, осознать, что это теперь твой дом и перестать ее бояться. Ты же ее боишься, не так ли?
- Боюсь. - Честно ответила Хильвен. - Дома говорили, что тут одна темница...
- Нет, у тебя дома говорили, что тут много темниц. - Северянка криво улыбнулась. Хильвен все пыталась определить, к какому клану относится ее собеседница, но пока не могла - еще слишком плохо знала местных. Наверное, Молния. Или Лиса. - Но не будем пока о грустном и сложном. Меня Итиллэ зовут.
- Хильвен.
- Да я помню, матушка твоя тебя представила. Милая женщина... И я так и не поняла, чего она хотела: тебя спасти или нас заразить. Ну да Тьма ей судья. - Она задумчиво погладила потертые ножны меча и высунулась в окно. - Ого, уже темнеет, как время-то летит... Пошли, что ли, отведу тебя к тарни Лауниллэ. Или ты уже не у нее живешь?
- У нее. Она очень добра.
- Ну, скажем, она старается... Ну пошли?
- Пошли.
...Аст Ахэ никогда не спит - так однажды сказала Айлиэ, и теперь Хильвен склонна была ей верить. Солнце уже клонилось к закату, но народу в коридорах и на балконах было много, как на гулянии. Горцы и хитлумцы, северяне и халадины - они куда-то шли или стояли, о чем-то разговаривая. Хильвен смотрела во все глаза. Теперь ей больше не нужно было считать повороты, отыскивать нужные узоры на витражах и судорожно пытаться вспомнить, как называлась какая-нибудь галерея, до которой ей нужно добраться. Итиллэ же уверенно шла вперед, отвечая на ее вопросы и даже как будто не задумываясь о дороге, и Хильвен вся обратилась в зрение и слух. Высокий чернявый и кудрявый горец прошел под руку с пепельноволосой тоненькой северянкой из какого-то маленького клана, за ними, держа в одной руке книгу, а в другой - тяжелую позвякивающую сумку, шел какой-то Сов, явно ровесник Итиллэ. На плечах у него сидела совсем маленькая курносая девочка - рыжая и в веснушках, но с желтыми Совиными глазами.
- Спусти меня вниз, ну пожалуйста! Я к Ахэнэ поиграть схожу.
-И тебя опять полночи искать придется?
- Нет же, мы далеко не уйдем! Ну пожалуйста!
- Нет!
- Ну-у!
- Еще одно слово, и завтра весь день будешь в заперти сидеть. Ахэнэ твоя уже точно сидит. Это ж надо было додуматься! Еще и Тхэсса с собой прихватили...
До чего додумались будущие воины Твердыни, Хильвен узнать не удалось, потому что Итиллэ в очередной раз свернула.
- Пошли улицей пройдем? - Предложила она, кивнув на дверной проем, ведущий на галерею.
- Ага.
Девочка и впрямь хотела сменить обстановку, потому что от бренчащих подвесок, ярких лент и вышивок, а так же от самых разных говоров она с непривычки уже успела устать. О чем своей спутнице и сказала.
- Ничего, привыкнешь. - Улыбнулась Итиллэ, глядя вправо и вниз, туда, где сколько хватало глаз, расстилались леса и поля Севера. - Могу тебя утешить: не ты одна устаешь от этого буйства красок, и к посвящению народ обычно меняет свои самобытные красивости на черно-серебряную форму. Ты не заметила, что в костюмах своих племен лишь твои ровесники и те, кто ненамного тебя старше?
- Заметила. - Хильвен кивнула. - Но есть и такие, кто как я или младше, но все равно в чуж... не в своем. Это потому, что их родители из разных племен? Но у нас тогда одеваются как в роду отца...
- Нет. - Итиллэ покачала головой. - Дело не в этом. Эти дети родились у воинов Твердыни, а те больше не принадлежат ни к каким родам. Они сменили имя и подвели черту под своей прежней жизнью. Здесь нет народов и племен, нет знати и простолюдин, есть только воины Твердыни.
- И их дети тоже...не принадлежат?
- Тоже.
- Но...их же не спросили...
- А тебя спрашивали, в каком племени ты хочешь родиться?
- Нет, но... - Хильвен не знала, что дальше говорить, но почему-то ей казалось, что это неправильно. С детства она знала, что каждого человека защищает его род, и нет худшей беды, чем остаться совсем без родных. В древности даже верили, что у каждого племени есть свой покровитель, вот у горцев был медведь... Нет, конечно, можно уйти, никто за ногу привязывать не будет, но это ты сам решаешь, а маленький, как он решит? Но ничего этого Хильвен не сказала и спросила совсем о другом. - А чего дымом пахнет?
- Ястребы осенние костры жгут.
Хильвен кивнула. Она все еще никак не могла привыкнуть, что по эту сторону Анфауглит живут люди. Тут они поравнялись с каким-то горцем, и Итиллэ на ходу пожала ему руку.
- Что, только вернулась? - Он все-таки остановился.
- Да, вот только зашла.
- Быстро ты что-то. - Он улыбнулся, показав зубы, очень белые на контрасте с черно-серебряной формой. - Значит, слухи об убийственном гостеприимстве Хар-Ману Рагхи преувеличены.
- О, нет! - Итиллэ ответила на улыбку. - Если не съешь все, что тебе положат, значит, не уважаешь.
- А если не уважаешь, то можно и ятаганом?
- Ну, я всегда была такая голодная...- Рассмеялась она. - Но лучше чтить традиции, да. А если серьезно, то я до них просто не дошла. Лучше уж как все закончится. Посидим, помянем, отпразднуем.
- Думаешь, справимся? - Веселость как по волшебству сошла с лица горца, а сам он как будто стал старше. - А то Рыжий, я смотрю, и правда по нам соскучился. Такая орда, говорят, идет...
- А куда мы денемся? - Фыркнула Итиллэ. - Придется. Уж встретим гостей, как подобает. Ну ладно, бывай. Мне это чудо еще надо отвести.
- Это и есть твоя названная сестра?
- Ага, она самая.
- Здорово. - Горец тепло улыбнулся. - Ну, удачи.
- Итиллэ? - Хильвен подала голос, едва галерея вильнула вбок. - А почему ты назвала меня сестрой?
- Потому что ты моя сестра. - Удивленно ответила та. - Ты была очень слаба, и тебе перелили мою кровь, так что мы теперь родичи. Тебе не говорили?
- Нет.
- Ну да, действительно, такая мелочь... - Она поправила косу и спрятала выбившиеся волоски. - Чего так на меня смотришь?
- Ухо. - Произнесла Хильвен, когда к ней вернулся дар речи. - Оно острое.
- А... - Итиллэ слегка поморщилась и уложила волосы как было. - Совсем вылетело из головы.
- Ты...
- Да. - Со вздохом произнесла женщина. И, видя, что этого недостаточно, добавила. - Прошу тебя, не проси меня сейчас рассказывать, чем жизнь отличается от шедевров наших проповедников. Я совсем недавно вернулась...с кладбища и не готова сейчас все это снова ворошить.
- Ой. - Только и смогла выдать девочка. - Я, конечно, не буду. Просто... - Она покраснела. - Мне все это казалось сказкой, а у нас дома любили повторять слова ярна Берена. Он говорил, что раз вы...раз твои...сородичи умирали на белой скале, значит, все это неправда. Ну, то есть, что обычно-то умирают в подвалах, в битве и все такое... - Под внимательным взглядом Итиллэ она совсем затихла, но с ответом эльфийка не торопилась.
- Скажи, а до легенды о самом Берене и принцессе Лутиэн ты уже дочитала?
- Да. - Немного не ожидав такого, ответила Хильвен. - А что?
- Это писал не тот же самый человек, что и про нас, но в той же манере. Похоже ведь?
- Похоже. - Все еще не понимая, отозвалась девочка.
- Так что же, выходит, ни Берена, ни Лутиэн тоже не было?
- Почему, были...
- Но ведь написано так же слащаво?
- Ну и что, но они же были! Ярн Берен приходил к ярну Хурину, это все видели!
- Ну а ты видишь меня.
- Вижу...
- И до сих пор не веришь?
- Теперь верю.
- Ну, спасибо на добром слове.
- Прости меня... - Хильвен совсем не знала, куда девать глаза. Доводы ярна Берена теперь и правда казались ерундой. Кроме одного. - А их...правда убивали на белой скале?
Итиллэ воздела очи горе.
- Понятия не имею, меня там не было. Я видела тела моих родных в Долине, я их своими руками хоронила. А остальные, кого знала, мне потом снились, они хотели попрощаться... И спросить, какого цвета была скала, на которой их убили, и скала ли это была вообще, мне как-то даже в голову не пришло. Но всех так это волнует... - Она криво усмехнулась, а ее глаза стали злыми-злыми. - Но если я доберусь до какого-нибудь гнезда моих прекрасных и дивных бывших сородичей и мне в руки попадется какой-нибудь борец со скверной, я специально найду скалу побелее... Нет, - увидев испуганное лицо Хильвен, она глубоко вздохнула и покачала головой. - Конечно, я ничего такого не сделаю, а если и сделаю, то обойдусь без изысков - простым добрым мечом и не затягивая.
Хильвен ничего не ответила, и долгое время они молчали. Девочка смотрела, как сосновый лес по ту сторону медленно погружается во мрак, а на небе, удивительно близком, появляются первые звезды. "Звезды - это миры."-Говорила тарни Лауниллэ. - "Не все, но многие. И каждая - сгусток Света, лежащий в ласковых ладонях Тьмы". Если это правда, то никакой вражды и не должно быть, ведь как может левая рука не любить правую? Но война все равно идет, а на ней убивают и убивают... И так ли важно, на белой скале или в грязном подвале?
- Итиллэ?
- Ммм?
- А кто такой Рыжий?
- Лорд Маэдрос. Знаешь о нем?
- Да. - Хильвен кивнула, радуясь, что названая сестра отвлеклась от своих невеселых мыслей. - А что он сделал?
- Собрал союз.
- И...что теперь будет?
- Ничего хорошего. Но мы должны выстоять, другого выхода нет.
Хильвен судорожно сглотнула. Она не заметила, что уже привязалась к Аст Ахэ, хоть и побаивалась ее. Сама мысль о том, что эта большая, таинственная, пугающая и такая красивая крепость исчезнет с лица земли, заставляла сердце мучительно сжиматься. И что все эти люди... Итиллэ, тарни Лауниллэ, гордячка Айлиэ, веселый горец, который, может, и не знает родного языка... Или вот этот мужчина, что только что прошел мимо. С проседью в темных волосах и так похожий на волка... Все они могут не пережить это нашествие и битву, страшную битву за горы. Но так хочется, чтобы они жили, все... И ее братья, что остались в Хитлуме...
- Выше голову. - Итиллэ улыбнулась и напомнила мать. - До твоего "боевого крещения" еще есть время. Потом, чем бы все ни закончилось, ты уже не будешь прежней. Но время еще есть, проживи его хорошо. И постарайся запомнить.
Сразу предупреждаю: взгляд на события довольно своеобразный, так что это неканон и по отношению к Сильму, и к ЧКА.
читать дальшеСледующий коридор закончился тупиком, и Хильвен, вздохнув, уселась на узкий подоконник. Она уже достаточно окрепла, чтобы ходить без посторонней помощи, но бесчисленные коридоры Твердыни Тьмы пока не выучила и плохо понимала, как это сделать. От Айлиэ, ученицы тарни Лауниллэ, она слышала, что в Аст Ахэ поместилось бы много деревень и не один город. На что похож город, хитлумская кретьянка не знала, но догадывалась, что это та же деревня, только большая. Слова девочки из рода Ястреба ее впечатлили, но когда северянка между делом бросила своей подопечной, что некоторые переходы то и дело меняют свое расположение, хитлумка и вовсе потеряла дар речи.
-Такого не бывает! - Наконец выдала Хильвен, помня о том, что не только дорога к ее деревне, но и коридоры в эльфийских дворцах из сказок всегда были на своем месте.
- Проверь сама. - Отмахнулась та и потерла бровь, которую уже почти закончила выщипывать.
"Она надо мной смеется", - с тоской подумала тогда девочка и снова углубилась в чтение, старательно водя пальцем по строкам и потихоньку постигая грамоту.
И вот, спустя несколько недель после этого разговора, Хильвен заблудилась. Как назло, план Твердыни, наскоро набросанный Айлиэ на оборотной стороне листка со спряжениями глагола в ах'энн, девочка куда-то положила. Наверняка в хорошее место, но сейчас от этого было не легче. Хитлумка снова вздохнула и стала задумчиво перебирать мелкие темные камешки, которые выкрошились из стены. Неяркое северное солнце нагрело подоконник, и Хильвен на мгновение показалось, что она снова дома, на теплой натопленой печке... Она помотала головой. Вспоминать о доме было приятно, но возвращаться туда, после всего... Это самое "все" она помнила какими-то отрывками, но и этого хватало вполне. Старый сарай, где сестры Ниэнны устроили больницу для заразившихся Черной Смертью, подстилка из соломы, тяжелый, удушливый запах смерти и чувство обреченности. Особенно острое, когда видишь, как солнце заглядывает внутрь сквозь щели в стене. Оно светит из другого мира, в который ты уже никогда не вернешься. Поначалу Хильвен боялась смерти, но сил становилось все меньше, и страх сменился сперва безразличием, а потом и чем-то вроде надежды. Она смирилась с тем, что больше не увидит своих родных и никуда отсюда не выйдет, а потому была очень удивлена, когда в сарай пришла мать и, не говоря ни слова, положила рядом с подстилкой ее платье. То самое, которое купили на ярмарке, и в котором она ходила только в праздник.
- Одевайся. - Бросила мать и отвернулась. Она никогда раньше не приходила сюда, боясь заразиться, но теперь ей как будто было все равно. В ее глазах блестели слезы, а на лице застыло выражение какой-то мрачной решимости.
Что было потом, Хильвен помнила совсем плохо. Она куда-то шла, опираясь на посох и едва не падая. Как это, оказывается трудно - сделать шаг... Сквозь боль и дурноту она как-то смогла почувствовать запах мокрой травы и земли, и рассмотреть - людей, что говорили на непонятном наречии и были одеты в черное с серебром. Все, кроме одной. Та женщина напоминала горских повстанцев - вся в серо-зеленом и с луком за спиной. А еще у нее была золотистая коса в руку толщиной и какой-то удивительный, не совсем человеческий взгляд. А потом трава почему-то оказалась слишком близко... Сильная рука легко подняла Хильвен и усадила в седло.
- Какая легкая, надо же... - Она говорила на талиска с каким-то легким, певучим акцентом, и от этого родной язык становился как будто красивее.
- Меня нельзя трогать! - Девочка думала, что кричит, но на самом деле едва шевелила губами.
- Не бойся. - Неведомая спасительница улыбнулась. - Не бойся, ко мне это не липнет.
А потом наступила темнота.
- Здравствуй!
Хильвен с трудом разлепила веки - оказывается, она успела задремать на солнышке - и чуть не выпала от неожиданности из окна. В двух шагах от нее стояла та самая женщина, которую она только что видела во сне. Солнечные лучи, проходя сквозь стеклышки витражей, окрашивают ее лицо и волосы в зеленый и темно-сиреневый, и это лишь добавляет происходящему сказочности.
- Смотри не упади. - Северянка рассмеялась, глядя на ее озадаченное лицо. - Не узнала меня?
- Узнала. - Наконец смогла выдать девочка. - Но...ты мне снилась, только что.
- Неужели? - Подняла бровь женщина. Она была одета в те же потасканные серо-зеленую рубаху и порты, заправленные в сапоги, а пахло от нее дымом. - Что ж, выходит, я тут как раз вовремя. Мне давно уже хотелось тебя навестить, да все откладывала, и Твердыня наконец призвала меня к порядку.
- Твердыня? - Васильковые глаза маленькой хитлумки распахнулись еще шире.
- Ага. - Кивнула северянка. -Аст Ахэ - необычная крепость, по мне, так она вообще живая. Она чувствует наши желания и страхи, посылает нам сны, помогает, предостерегает, иной раз и пугает... Надо только уметь ее слушать.
- А...а, понятно.
- Ничего тебе не понятно. - Беззлобно фыркнула она. - Лучше скажи, чего ты тут привал устроила, нешто спальни нет?
- Я заблудилась. - Хильвен опустила голову. - Потеряла бумажку с планом коридоров и заблудилась...
- Бывает. - Утешила нежданная собеседница. - Я поначалу тут тоже входа-выхода найти не могла, но потом привыкла. И ты привыкнешь.
- Неужели это все можно выучить?
- Выучить? - Тонкая линялая ленточка, что скрепляла толстую косу, почти совсем развязалась, и северянка снова затянула ее. - Пожалуй да, но это все равно тебе не поможет. Тут надо не то что выучить, а скорее понять. Ну вот ты когда встречаешь нового человека, то обычно же не знаешь, что у него за нрав, что он любит, а что - нет...
- Не знаю. - Ответила девочка, еще не вполне понимая, к чему та клонит, но нутром чуя, что без колдовства тут не обошлось.
- А как ты об этом узнаешь? Всегда спрашиваешь обо всем этом у старших?
- Нет, конечно! К нам когда мамина сестра в гости приходила, мы с Гварет, сестрой двухродной, в прятки играли, и она жулила. Но мамка-то ее не знала, что она жулит! А что хвастается лентами, знала, но не говорила. Кто ж такое скажет?
- Вот именно. То есть ты сама все про нее поняла и потом уже знала, как с ней общаться.
- Ага. Я сказала, что эти ее ленты в нужник кину, если она еще хвалиться ими будет, а прятки...да мы больше ни во что и не играли.
- Хм, надо думать. Но я тебе что втолковать-то пытаюсь... Твердыня, она живая. И пока ты не поймешь ее, не узнаешь получше, ты можешь назубок выучить все ходы и выходы, но что она любит и, главное, где "жулит", так и останется для тебя тайной. И ты так и будешь блуждать за два поворота от нужного места. - Она помолчала, глядя на ошарашенную хитлумку. - Но ты не переживай, это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Главное...как бы это сказать не на ах'энн...главное - впустить ее в себя, что ли. Ну, осознать, что это теперь твой дом и перестать ее бояться. Ты же ее боишься, не так ли?
- Боюсь. - Честно ответила Хильвен. - Дома говорили, что тут одна темница...
- Нет, у тебя дома говорили, что тут много темниц. - Северянка криво улыбнулась. Хильвен все пыталась определить, к какому клану относится ее собеседница, но пока не могла - еще слишком плохо знала местных. Наверное, Молния. Или Лиса. - Но не будем пока о грустном и сложном. Меня Итиллэ зовут.
- Хильвен.
- Да я помню, матушка твоя тебя представила. Милая женщина... И я так и не поняла, чего она хотела: тебя спасти или нас заразить. Ну да Тьма ей судья. - Она задумчиво погладила потертые ножны меча и высунулась в окно. - Ого, уже темнеет, как время-то летит... Пошли, что ли, отведу тебя к тарни Лауниллэ. Или ты уже не у нее живешь?
- У нее. Она очень добра.
- Ну, скажем, она старается... Ну пошли?
- Пошли.
...Аст Ахэ никогда не спит - так однажды сказала Айлиэ, и теперь Хильвен склонна была ей верить. Солнце уже клонилось к закату, но народу в коридорах и на балконах было много, как на гулянии. Горцы и хитлумцы, северяне и халадины - они куда-то шли или стояли, о чем-то разговаривая. Хильвен смотрела во все глаза. Теперь ей больше не нужно было считать повороты, отыскивать нужные узоры на витражах и судорожно пытаться вспомнить, как называлась какая-нибудь галерея, до которой ей нужно добраться. Итиллэ же уверенно шла вперед, отвечая на ее вопросы и даже как будто не задумываясь о дороге, и Хильвен вся обратилась в зрение и слух. Высокий чернявый и кудрявый горец прошел под руку с пепельноволосой тоненькой северянкой из какого-то маленького клана, за ними, держа в одной руке книгу, а в другой - тяжелую позвякивающую сумку, шел какой-то Сов, явно ровесник Итиллэ. На плечах у него сидела совсем маленькая курносая девочка - рыжая и в веснушках, но с желтыми Совиными глазами.
- Спусти меня вниз, ну пожалуйста! Я к Ахэнэ поиграть схожу.
-И тебя опять полночи искать придется?
- Нет же, мы далеко не уйдем! Ну пожалуйста!
- Нет!
- Ну-у!
- Еще одно слово, и завтра весь день будешь в заперти сидеть. Ахэнэ твоя уже точно сидит. Это ж надо было додуматься! Еще и Тхэсса с собой прихватили...
До чего додумались будущие воины Твердыни, Хильвен узнать не удалось, потому что Итиллэ в очередной раз свернула.
- Пошли улицей пройдем? - Предложила она, кивнув на дверной проем, ведущий на галерею.
- Ага.
Девочка и впрямь хотела сменить обстановку, потому что от бренчащих подвесок, ярких лент и вышивок, а так же от самых разных говоров она с непривычки уже успела устать. О чем своей спутнице и сказала.
- Ничего, привыкнешь. - Улыбнулась Итиллэ, глядя вправо и вниз, туда, где сколько хватало глаз, расстилались леса и поля Севера. - Могу тебя утешить: не ты одна устаешь от этого буйства красок, и к посвящению народ обычно меняет свои самобытные красивости на черно-серебряную форму. Ты не заметила, что в костюмах своих племен лишь твои ровесники и те, кто ненамного тебя старше?
- Заметила. - Хильвен кивнула. - Но есть и такие, кто как я или младше, но все равно в чуж... не в своем. Это потому, что их родители из разных племен? Но у нас тогда одеваются как в роду отца...
- Нет. - Итиллэ покачала головой. - Дело не в этом. Эти дети родились у воинов Твердыни, а те больше не принадлежат ни к каким родам. Они сменили имя и подвели черту под своей прежней жизнью. Здесь нет народов и племен, нет знати и простолюдин, есть только воины Твердыни.
- И их дети тоже...не принадлежат?
- Тоже.
- Но...их же не спросили...
- А тебя спрашивали, в каком племени ты хочешь родиться?
- Нет, но... - Хильвен не знала, что дальше говорить, но почему-то ей казалось, что это неправильно. С детства она знала, что каждого человека защищает его род, и нет худшей беды, чем остаться совсем без родных. В древности даже верили, что у каждого племени есть свой покровитель, вот у горцев был медведь... Нет, конечно, можно уйти, никто за ногу привязывать не будет, но это ты сам решаешь, а маленький, как он решит? Но ничего этого Хильвен не сказала и спросила совсем о другом. - А чего дымом пахнет?
- Ястребы осенние костры жгут.
Хильвен кивнула. Она все еще никак не могла привыкнуть, что по эту сторону Анфауглит живут люди. Тут они поравнялись с каким-то горцем, и Итиллэ на ходу пожала ему руку.
- Что, только вернулась? - Он все-таки остановился.
- Да, вот только зашла.
- Быстро ты что-то. - Он улыбнулся, показав зубы, очень белые на контрасте с черно-серебряной формой. - Значит, слухи об убийственном гостеприимстве Хар-Ману Рагхи преувеличены.
- О, нет! - Итиллэ ответила на улыбку. - Если не съешь все, что тебе положат, значит, не уважаешь.
- А если не уважаешь, то можно и ятаганом?
- Ну, я всегда была такая голодная...- Рассмеялась она. - Но лучше чтить традиции, да. А если серьезно, то я до них просто не дошла. Лучше уж как все закончится. Посидим, помянем, отпразднуем.
- Думаешь, справимся? - Веселость как по волшебству сошла с лица горца, а сам он как будто стал старше. - А то Рыжий, я смотрю, и правда по нам соскучился. Такая орда, говорят, идет...
- А куда мы денемся? - Фыркнула Итиллэ. - Придется. Уж встретим гостей, как подобает. Ну ладно, бывай. Мне это чудо еще надо отвести.
- Это и есть твоя названная сестра?
- Ага, она самая.
- Здорово. - Горец тепло улыбнулся. - Ну, удачи.
- Итиллэ? - Хильвен подала голос, едва галерея вильнула вбок. - А почему ты назвала меня сестрой?
- Потому что ты моя сестра. - Удивленно ответила та. - Ты была очень слаба, и тебе перелили мою кровь, так что мы теперь родичи. Тебе не говорили?
- Нет.
- Ну да, действительно, такая мелочь... - Она поправила косу и спрятала выбившиеся волоски. - Чего так на меня смотришь?
- Ухо. - Произнесла Хильвен, когда к ней вернулся дар речи. - Оно острое.
- А... - Итиллэ слегка поморщилась и уложила волосы как было. - Совсем вылетело из головы.
- Ты...
- Да. - Со вздохом произнесла женщина. И, видя, что этого недостаточно, добавила. - Прошу тебя, не проси меня сейчас рассказывать, чем жизнь отличается от шедевров наших проповедников. Я совсем недавно вернулась...с кладбища и не готова сейчас все это снова ворошить.
- Ой. - Только и смогла выдать девочка. - Я, конечно, не буду. Просто... - Она покраснела. - Мне все это казалось сказкой, а у нас дома любили повторять слова ярна Берена. Он говорил, что раз вы...раз твои...сородичи умирали на белой скале, значит, все это неправда. Ну, то есть, что обычно-то умирают в подвалах, в битве и все такое... - Под внимательным взглядом Итиллэ она совсем затихла, но с ответом эльфийка не торопилась.
- Скажи, а до легенды о самом Берене и принцессе Лутиэн ты уже дочитала?
- Да. - Немного не ожидав такого, ответила Хильвен. - А что?
- Это писал не тот же самый человек, что и про нас, но в той же манере. Похоже ведь?
- Похоже. - Все еще не понимая, отозвалась девочка.
- Так что же, выходит, ни Берена, ни Лутиэн тоже не было?
- Почему, были...
- Но ведь написано так же слащаво?
- Ну и что, но они же были! Ярн Берен приходил к ярну Хурину, это все видели!
- Ну а ты видишь меня.
- Вижу...
- И до сих пор не веришь?
- Теперь верю.
- Ну, спасибо на добром слове.
- Прости меня... - Хильвен совсем не знала, куда девать глаза. Доводы ярна Берена теперь и правда казались ерундой. Кроме одного. - А их...правда убивали на белой скале?
Итиллэ воздела очи горе.
- Понятия не имею, меня там не было. Я видела тела моих родных в Долине, я их своими руками хоронила. А остальные, кого знала, мне потом снились, они хотели попрощаться... И спросить, какого цвета была скала, на которой их убили, и скала ли это была вообще, мне как-то даже в голову не пришло. Но всех так это волнует... - Она криво усмехнулась, а ее глаза стали злыми-злыми. - Но если я доберусь до какого-нибудь гнезда моих прекрасных и дивных бывших сородичей и мне в руки попадется какой-нибудь борец со скверной, я специально найду скалу побелее... Нет, - увидев испуганное лицо Хильвен, она глубоко вздохнула и покачала головой. - Конечно, я ничего такого не сделаю, а если и сделаю, то обойдусь без изысков - простым добрым мечом и не затягивая.
Хильвен ничего не ответила, и долгое время они молчали. Девочка смотрела, как сосновый лес по ту сторону медленно погружается во мрак, а на небе, удивительно близком, появляются первые звезды. "Звезды - это миры."-Говорила тарни Лауниллэ. - "Не все, но многие. И каждая - сгусток Света, лежащий в ласковых ладонях Тьмы". Если это правда, то никакой вражды и не должно быть, ведь как может левая рука не любить правую? Но война все равно идет, а на ней убивают и убивают... И так ли важно, на белой скале или в грязном подвале?
- Итиллэ?
- Ммм?
- А кто такой Рыжий?
- Лорд Маэдрос. Знаешь о нем?
- Да. - Хильвен кивнула, радуясь, что названая сестра отвлеклась от своих невеселых мыслей. - А что он сделал?
- Собрал союз.
- И...что теперь будет?
- Ничего хорошего. Но мы должны выстоять, другого выхода нет.
Хильвен судорожно сглотнула. Она не заметила, что уже привязалась к Аст Ахэ, хоть и побаивалась ее. Сама мысль о том, что эта большая, таинственная, пугающая и такая красивая крепость исчезнет с лица земли, заставляла сердце мучительно сжиматься. И что все эти люди... Итиллэ, тарни Лауниллэ, гордячка Айлиэ, веселый горец, который, может, и не знает родного языка... Или вот этот мужчина, что только что прошел мимо. С проседью в темных волосах и так похожий на волка... Все они могут не пережить это нашествие и битву, страшную битву за горы. Но так хочется, чтобы они жили, все... И ее братья, что остались в Хитлуме...
- Выше голову. - Итиллэ улыбнулась и напомнила мать. - До твоего "боевого крещения" еще есть время. Потом, чем бы все ни закончилось, ты уже не будешь прежней. Но время еще есть, проживи его хорошо. И постарайся запомнить.
-
-
06.12.2014 в 23:38А живая Аст Ахэ, реагирующая на мысли и чувства своего содержимого, дарящая им сны, бережно хранящая, искренне любящая, но самую капельку очаровательно вредная - это и мой необоримый хэд-канон тоже.
Хочу ещё твоих тектов!
-
-
06.12.2014 в 23:43а я хочу к ним комментов)Спасибо! Очень здорово, что кто-то еще представляет Твердыню вот такой.Кстати, ты "Дом, в котором..." не читал? Во многом тут перекличка именнос этой книгой. Это большой толстый кирпич, но удивительно классный и тебе точно понравится)
-
-
06.12.2014 в 23:49Может, конечно зря не дочитал, может, хватило бы мне терпения - и поймал бы я некий катарсис, этакий животворящий взрыв мозга. Но меня "не хватило". Я бросил толстый гнетущий "Дом" и побежал за целебным томиком ЧКА.
-
-
07.12.2014 в 00:07-
-
07.12.2014 в 00:36