[Magnus Kervalen]

Мелькор от Brunild

@темы: Арт, Не своё

---

[Lost in thoughts]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Своим непредречённым путём...

[Айхалли Хиайентенно]

Если как следует обстебать Войну Гнева, то, вроде как, она уже и не такой страшной кажется...


Войско Запада выглядело великолепно. Под белыми стягами шли Ваниар, племя Ингвэ в сверкающих мифрильных доспехах, украшенных тончайшей узорной чеканкой и резьбой. Торжественно выступали майяр Тулкаса, грозные и величественные обликом. Летел над всем этим великолепием небесный парусник Эарендила, неся сверкающий Камень Феанаро. Впереди воинства гордо гарцевал на несравненно прекрасном белом коне Эонвэ, красуясь золочёными латами и изо всех сил трубя в рог, специально для такого исключительного случая предоставленный Ороме. Настроение среди воителей Валинора, конечно же, царило самое что ни есть праздничное. Боевой дух был высок, словно сверкающий Таниквэтил, и никто не сомневался ни в грядущей неизбежной победе, ни, тем более в исключительной праведности и справедливости поставленной Королём Мира благой цели.
Всеобщего энтузиазма не разделял только Финарфин, ни шатко ни валко тащившийся со своими Нолдор в самом арьергарде (а если по-простому – в хвосте) несокрушимой армии Западного Света. Королю валинорских Нолдор всегда была присуща безупречная честность перед самим собой, и сейчас эта самая честность вынуждала признать, что третий Финвион сам толком не знает, почему и зачем взялся принимать во всём этом участие. Во-первых, сами по себе Нолдор Амана того Моринготто в последний раз видели ещё до Затмения, а значит, присоединение финарфиновцев к великому походу выглядело как-то глуповато. Месть, конечно, как известно, есть блюдо, которое подают холодным, но студить его целую Первую Эпоху – это как-то всё-таки слишком! Так что на фоне старших братьев, в своё время бросившихся карать зло незамедлительно, Финарфин казался себе каким-то после драки кулаками махающим. Во-вторых, как не крути, а мероприятие-то получается карательным. А быть карателем – это как-то… не для баллад, в общем. С другой стороны, если все пошли, то почему бы и Нолдор не пойти – отсиживаться за чужими спинами – ещё небалладнее, чем быть карателем, да и родню выжившую в Эндорэ есть шансы увидеть… В общем третий Финвион, как мог, уговаривал себя полностью увериться в том, что участие в Битве Гнева – решение исключительно разумное и достойное. Но совесть, зараза такая, всё равно не унималась и не унималась, продолжая всячески подкусывать Короля. Совесть ехидно шептала, что его, Финарфина, собственные братья наморинготтили ничуть не хуже самого Мятежного Валы, а сам Мелькор, если уж на то пошло, изначально сражался только за возможность идти своим собственным непредречённым путём…

В том, НАСКОЛЬКО этот путь свой и непредречённый, воинство Валинора убедилось очень быстро. Фактически сразу, как только начало высадку на берега Эндорэ. Безжалостным кара… в смысле – героическим освободителям Средиземья пришлось на собственном печальном опыте убедиться, что пока ревнители демократических западных ценностей совершенствовали искусство создания магических самоцветов и сложения песен о несравненной красоте Варды, моринготтовцы интересовались вещами, гораздо более практичными. Не зря, ох не зря сам Властелин Севера так много внимания уделял власти над материей Арды.
Поначалу великой армии Эонвэ оказалось попросту нечего противопоставить мощи противника. Потому что, с древнейших времён отказавшись понимать Замыслы Творца окаянные бунтовщики-мелькорьянцы взамен успели постигнуть много чего другого, намного более полезного в боевом столкновении. Да и опыта военного у северян успело накопиться несравнимо больше, чем у валинорцев.
Никакое искусство командиров и никакая маскировка не спасали западных витязей от всевидящего взгляда следящих систем «Элхэ» и универсальных сканеров «Моро» – о любом манёвре наступающей армии в ОКА (ОберКоммандо дер Ангбанд) узнавали раньше, чем та его завершала. Дальнебойные восьмидесятивосьмимиллиметровки «Ахэро» заливали воинов Света плотным огнём, тяжёлые гусеницы «Солльхов» и «Кьелл» утюжили ещё недавно такую гордую конницу. А против одного-единственного «Вингилота» у Врага Мира оказалось великое множество всевозможных летающих штук – и истребительного, и штурмового, и бомбардировочного назначения. (Психологически подкованная Элвинг предположила, что созданием столь мощного Айантэнваффе Моринготто компенсировал утраченную им самим после заключения в Мандосе строгого режима способность летать. А замучившийся удирать от всевозможных «Айтии» и «Кийтов» Эарендил еретически утверждал, что лучше бы Крылатый Вала продолжал летать самостоятельно. Его, по крайней мере, всего одна штука, а не эти эскадрильи рауговы.) К тому же, обитатели маленького уютненького Валинора изначально не учли огромных, по сравнению с привычными, расстояний Эндорэ, а значит – и того, что воевать приходилось на непомерно раздутых коммуникациях. В общем, воинство Запада застряло и застряло серьёзно.

Тем не менее, мучительно медленно и гораздо менее годно для баллад, чем хотелось бы Эонвэ, валинорцы продирались вперёд, отвоёвывая у Моринготто клочок за клочком щедрой на сюрпризы средиземской земли. Положение Запада спасало во многом то обстоятельство, что значительную долю их живой силы составляли майяр. Которые, как всем известно, тела, как такового, не имеют, а имеют так называемую фану, кою могут сбросить и надеть по собственному желанию. И как только майяр догадались, что оную фану стоит сбрасывать раньше, чем по ней проедет «Кьелла», танки и бронетранспортёры Севера оказались далеко не так эффективны, как было в первые дни вторжения. А когда тот же Финарфин (Нолдор не зря же значит «Мудрые» Элдар, ага) сказал Эонвэ, что если уж майяр вообще могут принимать любой облик, то почему бы не попробовать принять и танковый, моинготтовцы и вовсе потеряли преимущество в бронетехнике. У воителей Запада теперь были несокрушимые сверхтяжёлые «Астальдо» и юркие «Сильмариллы», в отличии от северных машин не нуждавшиеся ни в заправке, ни в ремонте, ни даже в экипаже. Финарфина, за спасительную для дела Запада идею, наградили орденом Вардиной Звезды третьей степени, и этот факт несколько успокоил его мятущуюся совесть.
Вдохновившись примером коллеги-короля, Ингвэ (тем самым доказав, что Ваниар тоже вполне себе мудрые, а не только дивные) разработал доспехи для орлов Манвэ, а так же предложил прикреплять к этой броне эльфа, вооружённого трофейными огнемётами, и паритет в воздухе тоже был достигнут. Эарендил же, воспрянув духом и вдохновившись примером Элдар, дополнительно изучил Сильмарилл и нашёл способ осуществлять что-то вроде фотонной атаки, преломляя додревний свет его граней в зеркальных призмах, нарочито для того изготовленных случайно затесавшимся в войско майя Ауле. На страх врагам, а точнее одному Врагу, новое супероружие нарекли гордым именем «Энвиньянта», и именно этой «Энвиньянтой» Мореход уничтожил ангбандскую летающую крепость «Анкалагон», за что удостоился медали Совета Валар. Эонвэ, правда, поворчал, что такие вот усовершенствования как-то подозрительно попахивают Искажением. На это ему дружно всем личным составом возразили, что идти путём Моргота всё-таки немного лучше, чем в Мандос.
Но даже на таких, плюс-минус равных кара… в смысле – освободительная экспедиция Амана затянулась на долгие сорок лет. Ничтожный, конечно, срок по меркам майяр и Элдар, но даже они за эти сорок лет лишились всякого подобия достойного валинорцев блеска. Все устали, как хатфлинги на рудниках Ангбанда, на манёврах никто уже даже не пытался петь о несравненной красоте Варды, а лично Ингвэ научился грязно ругаться по-дортонионски…

Когда вышеупомянутый Ангбанд был взят, наконец-то, даже у несгибаемого Эонвэ не осталось сил не то, что отпраздновать, а даже толком осознать долгожданную победу. Он устало стянул с себя шлем, зло пнул ближайший обгорелый остов подбитого «Солльха» и нетвёрдым шагом ушёл к себе в палатку – спать. И спал долго, очень долго, и очень крепко – едва не проспал трофейные Сильмариллы. Да и потом, когда он проснулся, лица и события ещё несколько валианских дней плыли для Уриона в каком-то тумане…
А короля Арафинвэ опять беспокоила несговорчивая нолдорская совесть – Финвион почему-то всё никак не мог забыть, с каким спокойным, почти безмятежным лицом, воплощая собой непокорённое достоинство, пленённый и скованный Мелькор шёл под конвоем к кораблю, должному отвезти его в Аман на суд и казнь. Откуда Арафинвэ, будь он, как Нолдо и положено, сколь угодно мудрым эльфом, знать, что Чёрный Вала уносит за Грань в своей абсолютной айнурской памяти все документы Ангбандского Ядерного Проекта.

@темы: Своё, Юмор, Фанфикшен

---

Lord of Gifts

[Magnus Kervalen]

Санта Саурон
Полный размер по клику

@темы: Арт, Не своё

---

[Magnus Kervalen]

Нашел вот такого необычного Мелькора. Это он выходит сражаться с Финголфином.

by PhantomSeptember (полный размер по клику)

И на закуску - Саурон-вампир от ellrano

@темы: Арт, Не своё

---

А я нашёл вам вот таких Мелькора верхом на Сауроне.

[Артафиндэ Инголдо]

by ~nalfran

@темы: Арт, Не своё

---

Ворованные посты-29.

[Айхалли Хиайентенно]

30.09.2010 в 19:03

Пишет  Даэриль:

Это рисунки  Юкари) Юморные

Мелькор и Гортхаур. "Гондолин должен быть разрушен"


Гортхауэр.


Гортхаур, Финрод и разгневанная Галадриэль. После поединка)


Гортхаур, Лютиэнь. Внизу - Финрод и Берен)


Аллор и ПКА. Хоть и чуть не по теме, но мне нравится)


Мелькор, к "А не Гондолин ли это" Канцер Ги)


Гортхаур и Северус Снейп)

======================

И ещё, только уже не стёб.

30.09.2010 в 19:12

Пишет  Даэриль:

Это тоже  Юкари, но другой стиль)

Мелькор


Он же


А это уже Гортхаур. Может, даже Гортхауэр)


Это тоже Гортхаур.


Финрод, Гортхаур и Тхургвенетиль

@темы: Юмор, Арт, Не своё

---

Ворованные посты-28.

[Айхалли Хиайентенно]

старое-доброе. )))

26.09.2010 в 22:54

Пишет  Даэриль:

Название: Золушка по-валинорски
Автор: Рина Ли.
Фендом: Сильмариллион.
Пейринг: Мелькор/Гортхауэр.
Рейтинг: PG.
Жанр: романс.
Тип: слэш.
Размер: мини.
Предупреждение: стеб
Саммари: ритейлинг Золушки.

- Гор! – окликнул Мелькор. – Подойди сюда.
- Да, Мел, иду, - кивнул Гор, захлопывая книгу и подходя к кровати Мелькора.
С тех пор, как Мел простудился, Гор ни на секунду не отходил от своего него. Он даже ночевал на небольшом диванчике в спальне Мела. Правда, Мелькор пару раз намекал, что Гор мог бы и ложиться поближе… Но Гор категорически отказывался даже ложится в одной кровати, пока Мелькор болен. Но тем не менее, Мел не спешил выздоравливать. При желании, он мог излечится сам или работать, забыв о простуде, но как же приятно, когда о тебе так заботятся!
- Что, милый? – щупая лоб Мела, спросил Гортхауэр. – Я думал, ты спишь.
- Я спал, - подтвердил Мелькор. – Но сейчас мне скучно. Поговори со мной.
- Конечно, Мел, - улыбнулся Гор, беря его за руку. Он принялся болтать о всяких пустяках, творящихся в Ангбанде, о делах, которые замышляют эльфы и рассказывать бродящие по Крепости анекдоты про Валар и Эльдар. Когда он выдохся, он наклонился и, наплевав на вирусы и бактерии, нежно поцеловал Мела и строго добавил, – теперь спи.
- Не хочу, - опять закапризничал Мелькор. – Я выспался.
- Давай я расскажу тебе сказку, – улыбнулся Гор.
- Мне никогда не рассказывали сказки, - заметил Мел с ответной улыбкой.
- Вот и наверстаешь упущенное! – воскликнул Гор.
- Ну, рассказывай.
- Слушай.

Жил однажды в светлом Валиноре один майя по имени Артано. Он служил в кузницах Ауле и за дерзкий и непокорный нрав не любили его Ауле и его помощники. Сбрасывали они на его плечи всю самую тяжелую и грязную работу. Тяжело жилось несчастному Артано.
Но вот однажды при дворе короля Манве были объявлены великие празднества. Там хотел найти Манве супруга своему старшему брату, прекрасному Темному Владыке Мелькору. Все жители Благословенного Края были приглашены на праздник и бал после него. Не смог прийти только Артано, так как заставили его исполнить всю недоделанную другими работу. Огорчился майя, узнав, что не попадет на бал. Он, как и многие другие, лелеял мечту стать избранником самого Темного Владыки, ибо далеко разнеслась слава о его удивительной красоте, остром уме и образованности, богатстве, власти и нелюбви к женскому полу. Но вынужден был остаться Артано в кузницах.
Работал он, ненавидя Ауле и помыкающих им, Артано, Мастеров. Все они собрались идти на бал, надев лучшие одежды, а он остался в старом кожаном фартуке среди дыма и копоти.
И вдруг вспыхнули звезды и перед майя явилась Звездная Королева Варда, супруга Манве.
- Приветствую, Владычица, - без особого почтения поклонился Артано. – Для меня честь принимать тебя здесь, но что привело тебя сюда? Если ты хотела видеть моего Учителя, то он на балу.
- Нет, я пришла не к Ауле, - покачала головой Варда. – Скажи, Артано, а почему ты не на балу?
- У меня работа, Владычица, - сухо ответил майя.
- А ты хотел бы на бал? – спросила Владычица.
- Да, разумеется, - пожал плечами Артано. – Но, увы, я занят.
Тогда Варда воздела руки и вновь вспыхнули звезды, а все недокованные вещи сами полетели в печь.
- Теперь ты можешь идти на бал, - торжественно промолвила она.
- Спасибо, Владычица, - вновь поклонился Артано. – Но я не могу появится на балу в таком виде.
И тогда опять подняла Варда руки и фартук майя превратился в удивительные и прекрасные одежды. После чего Королева протянула Артано прекрасные сапоги, богато украшенные хрусталем.
Вновь поклонился майя и надел сапоги и умылся. Поглядев на себя в зеркало и понял, что очень хорош собой. Обрадовался Артано и тут же вновь огорчился – ведь как ему добраться до Валмара?
- Не волнуйся, - улыбнулась Варда. – Дай мне шкатулку, где Ауле хранит шахматы.
Артано повиновался, безжалостно вытряхнув из ажурного сундучка в серебряно-золотую клетку прекрасные шахматы, изукрашенные самоцветами, и протянул его Королеве. И тогда снова воздела она руки, и шкатулка превратилась в прекрасную карету.
- Это все, Владычица? – удивился Артано.
- Конечно, нет, - покачала головой Варда. – Дай мне четверых шахматных коней, белого слона и двоих пешек.
Когда Артано протянул ей драгоценные фигурки, Владычица опять взмахнула руками и кони вмиг стали настоящими, слон стал эльфом-кучером, а пешки – слугами.
- Можешь ехать, Артано, - промолвила Варда. – Но помни, что в Час Слияния Древ все станет прежним.
Поклонился майя Владычице, сел в карету и поехал в Валмар. И вот достиг он, наконец чертогов Манве. Бал был в самом разгаре. Эльфы, майяр и даже сами валар веселились там. И вот, в толпе танцующих, заметил Артано того, кому с тех пор и навеки было отдано его сердце – Темного Владыку Мелькора. Был он высок, белокож, чернокудр, с сияющими серыми глазами. Не было на балу никого прекраснее его. Даже сам Манве уступал своему старшему брату в красоте.
И вот, завидел он Артано и тоже был поражен его красой. Подошел он к майя и пригласил на танец. Счастлив был Артано, ведь ни с кем еще до сих пор не танцевал Владыка. Потом они вновь танцевали, и вновь, и вновь. Наконец Мелькор шепнул майя, что любит его и увезет его с собой. Хотел было Артано вскричать от радости и поклясться Владыке в вечной любви, но тут он глянул в окно, и завидел что вот-вот, и наступит Час Слияния Света. Поцеловал он Мелькора на прощание и помчался по коридорам чертогов Манве. И на одной из лестниц споткнулся он и спал с его ноги хрустальный сапог. Но не обратил Артано внимания на это, ибо бежал Мелькор за ним, но не успел настигнуть майя.
Добежал Артано да кареты, запрыгнул в нее и велел кучеру ехать поскорее, пока еще не превратилось все в горсть шахмат.
Не успел Артано добраться до кузниц Ауле до Слияния Древ. Пришлось ему остаток пути идти пешком. Ели успел он дойти до прихода Ауле и его майяр.
А меж тем во дворце был переполох. Ибо поднял Мелькор всех, кого мог и отправил их на поиски Артано. Сам он нашел сапог, потерянный Артано и пришла ему в голову мысль. Велел гонцам осмотреть весь Аман и каждому темноволосому и синеглазому майя – ведь таким запомнил Мелькор Артано - примерить этот сапог.
И помчались гонцы по всему Аману в поисках избранника Владыки Мелькора. Зашли они и в кузницы Ауле, так как там было двое майяр, походящих под описание. Примерили они оба сапог, он был им безнадежно мал. Тогда супруга Ауле, Йаванна, присутствующая там, заметила: «Есть в кузницах еще один майя с подобной внешностью. Зовут его Артано, но не был он на балу» Но посланники Мелькора ответили, что им приказано обойти всех необходимых майяр Амана.
Позвал тогда Ауле Артано и велел ему примерить сапог. Усмехнулся тогда майя и надел сапог. Точно по ноге оказался он. Вскрикнули тогда все, но удивились они еще больше, когда достал Артано второй сапог и надел его. И молвил тогда посланник:
- Истинно, он – избранник Владыки.
И крылатая тень появилась у кузниц. То сам Мелькор решил поглядеть на Артано. Опустился он на землю и понял, что нашел того, кого искал. Обратился тогда он к Артано:
- Скажи, поедешь ли ты со мной в Средиземье?
- Неужели ты предашь меня, Артано? – спросил вдруг Ауле.
И тогда ответил майя Ауле с яростью:
- Разве можно предать того, кому никогда не был полностью верен? Того, кого ненавидел в душе? Если да, тогда и впрямь предам я тебя. Прощай.
Удивился тогда Ауле столь горделивой речи и сказал в ответ:
- Делай то, что хочешь, Артано. Не буду я тебя удерживать силой.
Тогда бросился Артано к Мелькор и Владыка обнял его и полетели они в Ангбанд. Нарек Мелькор тогда Артано Гортхауэром и они справили шумную свадьбу, на которой гуляла вся крепость и жили с тех пор долги и счастливо.

- Все, - сообщил Гор, закончив рассказ.- Теперь спи.
- Ладно, - сдался Мел, - только посиди пока тут, ладно?
- Конечно, Мел, - улыбнулся Гор.

@темы: Юмор, Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-27.

[Айхалли Хиайентенно]

03.10.2010 в 01:24

Пишет  Даэриль:

Название: Письма.
Автор: Рина Ли.
Фендом: Сильмариллион.
Пейринг: Мелькор/Гортхаур.
Рейтинг: РG.
Жанр: юмор, флафф, стеб.
Тип: слэш.
Размер: драббл
Посвящение:  .Misery - за неоценимую помощь в создании вот этого сообщества.
Саммари: письма Мелькору от Гора во время пребывания того в Тол-ин-Гаурхоте.


«Мелькор! Плохо мне без тебя, плохо! Даже поговорить не с кем, волки одни. Ты все-таки отвратительно поступил, отправив меня сюда, Мел. Знаю я, что крепость эту дурацкую нужно держать. Но знал бы ты, какая тут тоска смертная! Волчья прямо. Ты сидишь у себя в Ангбанде с комфортом, между прочим, в моем Ангбанде, а я тут мерзну. Нет, Мел, ты меня совсем не ценишь. Вот возьму и сдам твою крепость ненаглядную врагам, тебе назло!
Холодно тут, кстати. Даже холоднее, чем дома. Там хотя б барлоги и драконы водятся, согревают окрестности. А тут (я это уже говорил, да?) волки одни. Скоро приеду отдохнуть, вот закачу тебе истерику, Мел. Так что жди.
Твой (а чей же еще?) Гор»

«Ох, Мел, сил моих больше нет! Разрушу тут скоро все к Эру, и не понадобится ничего. А не разрушу – сам рехнусь. Ну когда я уже смогу к тебе хоть на пару дней вырваться? Я не могу больше тут гнить, мне еще в первые дни все надоело. Эх, Мелькор, ну за что ты так со мной? Я ж люблю тебя, Эру тебя побери. А ты ко мне относишься по-свински, вот.
Снег давеча выпал. А дома-то что творится? Хоть мы и на севере живем, там таких погод не бывает. Все, Мел, жди меня. Если ничего не случится, скоро буду.
Все-таки люблю тебя. Гор»

«Ой, Мел, тут такое творится! Компания каких-то очень наглых эльфов и один человек, пробираясь в Ангбанд, заблудились. Не знаю, зачем им туда Ну я и пригласил их к себе. Одного ты знаешь – Финарато, сын Финарфина. Начали мы с ним поединок, на песнях могущества. Перепел я его. А ты еще говорил, что у меня голоса нет! и теперь вся их компания сидит в подземельях и их жрут волколаки, а про меня пускают глупые сплетни, будто я сплю с Финродом тайком. Не волнуйся, я тебе не изменяю и не планирую, Мел (а то я знаю, что меня потом ждет). Приезд мой, похоже, опять откладывается на неопределенно долгий срок. Мел, я тебе все простил. Мне давно не было так весело.
Я скоро приеду, обещаю.
Мел, я тебя люблю. Гор»

«Мел, у меня проблемы. Серьезные проблемы. Тут пришла девица, дочь Тингола, за Береном (это тот человек, эльфов сожрали). Привела дурацкую псину валинорскую. Мел, эта псина Драуглина убила! Ну как так можно с животными-то? И сейчас я иду сам с ней сражаться. Ох, не хочется мне чего-то… Ладно, мне ли боятся, верно, Мел? Если со мной что-то случится… Завещаю все тебе, Мел. Оно и так все твое, но неважно.
Мелькор, я тебя действительно люблю. Гор»

«Мел, плохие новости. Очень плохие. Ты меня простишь, да? Я сдал крепость. Не специально, клянусь! Эта псина вытрясла меня из тела. Чтобы спастись, пришлось отдавать той девке крепость. Мел, мне очень жаль! Я сейчас в Дортонионе сижу, домой я б не добрался. Мел, мне тут не нравится, тут все эльфами пропахло, я домой хочу! Мне осень стыдно перед тобой, очень, честно! Только спаси меня отсюда, пожалуйста.
Мелькор, я тебя очень люблю, только не убивай меня! Гор»

«Мел, ура! Я наконец-то смогу добраться домой. Мел, я знаю, что сначала ты на меня наорешь, а потом потащишь в постель. Я не против. Только обойдемся без членовредительства, хорошо? Ты ведь знаешь, что я тебя люблю, да? Так что разберемся мирно, Мел.
В надежде на скорое возвращение и с искренней любовью, твой Гор»

@темы: Юмор, Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-26.

[Айхалли Хиайентенно]

22.10.2010 в 18:53

Пишет  Даэриль:

Автор: Гейфилд
Название: Гондолин
Жанр: слэш, стёб и немного романтики.
Пейринг: Гортхауэр/Маэглин
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Да кому он нужен, ваш Гондолин?!

– Ну? – хмуро спросил Саурон. – Чё тебе надо? Чё ты всё орёшь в своей темнице? Какой, на фиг, Гондолин?
Сутулый чернявый эльф пялился на Тёмного Властелина неприязненно, исподлобья, и молчал. Из вредности.
– Ну ладно, – махнул рукой Гортхауэр. – Уведите его.
– А есть его можно? – жалобно поинтересовался самый худенький и голодный орк.
Саурон задумался. От воплей данного эльфа его уже тошнило. Надо же – орать таким мерзким голосом и так громко, что через двенадцать этажей слышно!!!
Зловредного эльфа перекосило в нервической судороге и, биясь в конвульсиях и изворачиваясь в оковах, как припадочный, он завопил:
– Я скажу, где Гондолин!!! Я скажу!!! Я всё скажу!!! Только живым оставьте, только Идриль подарите!!! Всё скажу!!!
– Фу ты, – поморщился майа, хватаясь за голову. Звуковой волной его уже вбивало в спинку трона. – Уведите его скорее!..
– А съесть? – уточнил всё тот же орк.
– А есть приказа не было, – отрезал Гортхауэр строго. – Просто рот заткните.

***

Следующие пять дней орки боялись ходить мимо камеры вредного эльфа: орать он теперь не мог, зато так злобно косился, хмурился, фыркал и строил рожи, что даже у бывалых вояк сердце начинало биться чаще и подкашивались коленки. Сказывалась Маэглинова наследственность: в земли Эола Тёмного Эльфа орки вообще не забредали. То есть целая армия справилась бы с ним легко, но небольшие отряды он разгонял без всякого оружия, при помощи одного лишь склочного нрава. Что уж там, не только орки – собаки Келегорма его домик за километр обходили. Никогда ведь не знаешь, чего на этот раз выкинет…
Через неделю в кабинет Саурона, чуть не до потолка заваленный всякими документами, зашёл несчастный и выглядящий очень больным Мелькор. Голова у него была перевязана мокрой тряпкой.
– Гор, – спросил Чёрный Вала печально, – объясни мне, кто у нас в подвале всё время так орёт? Я ему, конечно, благодарен, что не «День придёт снова!», например, но как-то, знаешь, угнетает…
– Да это Маэглин, – отмахнулся Саурон, свободной от пера рукой массируя висок. – У самого башка от него болит…
– Так что ж не прикажешь выкинуть? Пусть валит отсюда и дома у себя орёт. Где он там живёт?
– Да в Гондолине…
– Где-где?
– В Гондолине. Не спрашивай, где это.
– Я и не собирался. На кой мне твой Гондолин?
– А мне-то на кой? И это не мой, это Маэглинов Гондолин. Только ему и нужен. Кто ещё будет столько о такой дыре надрываться?
– Так что ж не выкинешь-то?
– Да, как-то… знаешь… кляп он съел, орки к нему заходить боятся – укусит ещё. А у самого не доходят руки выкинуть… вот и орёт…
– Ты б хоть поговорил с ним…
– Вот и поговори. Ты ж у нас мастер убеждать. Сходи, пообщайся. Попугай. Вдруг и орать перестанет, со страху-то?
– Ой, ой, сострил, – передразнил Мелькор и ушёл. Орки перетаскивали его здоровущую кровать с балдахином в другое крыло и пятью этажами выше: там вопли Маэглина «Я знаю, где Гондолин!!!», кажется, меньше били по слуху…

***

Поняв, что прямо сейчас Гондолин брать никто особенно не жаждет, Маэглин увеличил громкость воплей. Никакие стены уже не спасали. Саурон десятый день вставал с постели с дикой мигренью. Общее состояние тоски и одиночества усугублялось тем, что за последние три недели эльфов в темницы не попадало, так что и развлечься было особенно не с кем. Эльфы – товар одноразовый, и из гордости к утру дохли, все как один. Гортхауэр всё хотел поймать себе Феаноринга, разумно полагая, что такого надолго хватит – не сдохнет из природной вредности даже через год, можно посидеть себе в крепости, поработать, и спать не скучно, опять же, вон они какие горячие, а как обзываются! Помнится, Карантир та-ак художественно обложил матом их армию – у орков морды неделю красные были! Вот страсть, вот темперамент…
– Я скажу, где Гондолин, грязные тёмные твари… – слышался придушенный голос из подвала. Орки ходили хмурые и невыспавшиеся и голодно поглядывали друг на друга.
Саурона разобрала злость.
– Имел я твой Гондолин, – сказал он сам себе, и вдруг заулыбался снизошедшей откуда-то свыше (возможно, из покоев Мелькора, теперь переехавших аж под крышу Ангбанда) мысли. – Ты у меня до завтра про все свои Гондолины забудешь!..
Отловив в коридоре пятерых орков посмелее, майа велел любыми способами достать склочного эльфа из камеры, связать и доставить к себе в покои. Орки похабно улыбнулись, военачальник им подмигнул.
Достали Маэглина хитростью.
– Майа Саурон Жестокий желает знать, где находится Гондолин, – важно объявили орки и, быстро связав, поволокли не верящего в своё счастье пленника наверх. Единственный сын Эола не стал даже кусаться. Ему уже грезились развалины Гондолина, расплющенный замковой башней Тургон и личный гарем во главе с покорной и влюблённой по уши в него, великого героя, Идриль.

***

Саурон дожидался на диване, потягивая из большой чашки крепкий травяной чай и наслаждаясь минуткой тишины. Мерзкие тёмные планы относительно надоедливого эльфа растопили его поотвыкшее от сильных чувств сердце. Оказывается, так приятно избавляться от изматывающего шума… даже мигрень почти прошла…
– Повелитель, эльф к вашим услугам! – отрекомендовали орки ехидно и зашвырнули пленника в покои Гортхауэра. – Принимайте!
Маэглин шлёпнулся на пузо и – по причине связанности – остался лежать лицом в ковёр. Роль кляпа прекрасно исполнил пушистый шерстяной ворс.
Гортхауэр посмаковал момент. Допил чай. Посмотрел на мычащего эльфа так и сяк. Маэглин пытался извиваться, но получалось плохо.
– Ну и противный же у тебя голос, – сказал Саурон наконец. – Чего ты всё орал? Силы много? Я ж тебя даже кормить перестал, только бы ты заткнулся! Куда мне тебя девать, не скажешь? На рудники? А?
– М-м-м-мы-ы-ы-ы!!! – отвечал Маэглин, плюясь сгрызенной с ковра шерстью.
– Вот это темперамент… – восхитился майа, и даже замечтался было: вдруг две ночи протянет?..
– У-у-упы-мы-ы! – вдохновенно заявил эльф, дрыгаясь.
Саурон подошёл к нему, присел на корточки и за волосы потянул вверх, чтобы посмотреть на мордашку пленника. Мордашка оказалась ничего, только нервная очень. И вся в пене и в ссадинах: в желании сдать Гондолин Маэглин только что дыру в стене не выгрыз и решётку не разворотил, так колотился в камере.
– Вот же ж… – не нашёл слов майа. – Так, надо тебя сначала помыть…

***

При виде воды в купальне Маэглин заорал пуще прежнего и попытался уползти на пузе проверенным историей способом гусеницы, но Гор развёл в маленьком бассейне шампунь и мыло (решив, что по отдельности они не дадут достаточной для отмытия эльфа химической реакции) и, снова взвалив грязного на плечо, потащил купаться.
– Гондолин… – жалобно булькал Маэглин, пока майа сосредоточенно отмывал его спутанные патлы. – Я знаю…
– Да знаешь, знаешь, верю, – мирно соглашался Саурон и поливал его из кувшина. – Потом скажешь. Всё скажешь. Вся ночь впереди.
И нехорошо так улыбался…
Отмытый и высушенный, Маэглин показался Гортхауэру почти привлекательным. Что думал Маэглин по поводу привлекательности Саурона, неизвестно. Наверное, что-то всё-таки думал. Но молчал. Уверившись, что шанс сдать Гондолин ему предоставят позже и торопиться с предательством особенно некуда, он поутих и терпел причёсывание и вытирание почти спокойно, только пищал и подпрыгивал, если немногословный парикмахер по неосторожности выдёргивал ему волосок.
Гортхауэр тоже успокоился и даже напоил эльфа водичкой. После чего поволок в кровать, так и не выслушав новостей относительно географического положения Гондолина.

***

Над Ангбандом ютилось бледное пасмурное утро. Саурон спал, распластавшись на животе, и счастливо улыбался. Мигрень ушла, чувство одиночества и тоска – тоже. Депрессия, посомневавшись, всё же осталась, хотя, вероятно, и ненадолго.
Крепкий утренний сон прервал некто, трясущий Жестокого за плечо.
– Ну чё тебе ещё?.. – промямлил Гортхауэр, вдавливая голову в подушку. К нему подкрадывалась сладкая зевота. Вот сейчас… зевнуть… повернуться на другой бок… м-м…
– Ты не дослушал. Гондолин находится совсем недалеко, нужно просто знать, где он, а я вас проведу, никто в Гондолине не заметит, и всё твоё войско целым и невредимым проникнет за стены…
Тяжёлая рука Саурона придавила голову болтливого эльфа к кровати.
– Слушай, ты, как тебя, Маэглин, у меня на твой Гондолин аллергия.
Майа открыл глаза, скептически посмотрел на совсем не собирающегося помирать эльфа, хмыкнул, улыбнулся, идиотски хихикнул и, потрепав его по щеке, укрыл одеялом с головой. Однако совесть в нём встрепенулась: уж очень у гондолинского эльфа стала печальная мордочка, а в глазах отразилось разочарование во всех жизненных ценностях.
– Спи уже. Вечером скажешь, болтун, – пожалел его Гортхауэр и снова уснул.

***

К вечеру Маэглин практически избавился от нервного тика и истерического желания сказать, где Гондолин. Ни папа, ни мама, ни гондолинская родня так с ним не носилась. Утихший эльф сразу всем понравился. Орки его покормили чем-то на кухне (из кого было пикантное рагу, они не уточняли, но Маэглин кушал с аппетитом), Мелькор снисходительно ухмыльнулся, потрепал по чистой и потому пушистой голове и сказал: «Гадёныш!», а Саурон подержал на коленях, напичкал печеньем и пообещал, что не только не сунет в камеру, но даже и на цепь не посадит, а, совсем наоборот, предоставит комфортное спальное место рядом с собой и удовлетворение насущных потребностей по мере возникновения последних. Маэглин разумно решил отъесться, отоспаться, а потом уж с чистой совестью Гондолин сдать. Идриль всё ещё была желанной целью, но её опять же предстояло добыть, а после укротить, в то время как Саурон ублажал его на зависть десяти Идрилям сразу.
Гортхауэр тихим и выносливым эльфом был доволен. Может, если пользоваться аккуратно, то и неделю протянет как-нибудь, а там, глядишь, хоть Куруфина словить удастся…

***

Прошёл месяц.
Саурон сладко спал, накрыв голову подушкой. По коридору прохаживался Мелькор, намурлыкивал песенку и отдавал оркам распоряжения по поводу переноса кровати с предпоследнего этажа от чердака на пятый от подвалов. За окном уютно бурчали драконы.
Под боком зашевелилось что-то тёплое. Майа с брюзжанием притиснул тёплое обратно. Тёплое упорно вырывалось, извивалось, в конце концов проникло под подушку и принялось целовать в ухо, шепча:
– Гор, а я тебе, помнишь, говорил, что Гондолин…
– Да на хрен мне твой Гондолин?! Чё мне делать-то с ним? – разозлился невыспавшийся Гортхауэр. – Побежал прямо сейчас его брать, как же…отстань, дай поспать, ненасытный.
– Спи, спи, – ласково пробормотал Маэглин и косовато ухмыльнулся. Нервный тик с гондолинских времён у него ещё не совсем прошёл, но Гор над этим работал. – Я просто хотел сказать, что, представляешь, забыл туда дорогу. Совсем. Но это же не страшно?..
– Нет, – успокоил майа, обнимая эльфа за костлявые плечи. – Даже хорошо. А то надоел мне твой Гондолин – сил нету…
– Не мой теперь Гондолин, – гордо заявил Маэглин и уснул у Гора под бочком. В душе он давно решил, что перейти на сторону тёмных – куда более изощрённое предательство, чем просто сдать Гондолин. Даже если сдать с потрохами. На самом-то деле, кому он, Гондолин, нужен?.. Пусть себе будет…

@темы: Юмор, Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-25.

[Айхалли Хиайентенно]

18.10.2010 в 23:13

Пишет  Даэриль:

Автор:  Гейфилд
Название: Мысли не горят
Жанр: слэш, романтика, ангст
Пейринг: Намо/Мелькор
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: Strong AU, смерть Валар.

Мелькор вошёл в отворившиеся Чертоги Мандоса и скептически уставился на брата.
– Добро пожаловать, Старший, – тепло улыбнулся Намо. Чёрный Вала прошёл через длинный гулкий холл, поднялся по двенадцати чёрным ступеням и небрежно присел на левый подлокотник трона. Судия поднял руку и провёл пальцами по прохладному шёлку чёрной хламиды.
– Почему я? – спросил Мелькор, глядя на холл и стараясь не вспоминать, как он стоял когда-то там, внизу, и по его скованным рукам на ледяной пол текла кровь, а его суть раздирала мучительная боль, злоба и отчаяние. Тогда три эпохи казались такими длинными…
– Кого ещё мне позвать на последний Совет, как не старшего нашего брата? – иронически усмехнулся Намо. Улыбка стёрлась с его губ; понизив голос, Вала тихо добавил: – Они все от Света, и лишь мы живём во Тьме. Когда мир погрузится в сияние Первозданного Огня, я хочу держать в своей руке твою руку. Пусть они думают, что я собираюсь сказать Врагу последнее напутствие, предупредить его будущие злодеяния… пусть думают, что хотят, – закончил он.
– Пусть думают, – согласился Мелькор и ласкающе провёл своей ладонью по его. Намо крепко сжал руку брата, и Чёрный Вала в кои-то веки не стал сопротивляться.
– Песня уже звучит, – прошептал Мандос, в его голосе и музыке его сути слышалась паника, он не хотел умирать и страшился неизвестности и неизбежности, он так привык рассчитывать всё наперёд… – Нижние уровни Арды сгорают… люди, гномы… всё, всё… скоро и мы…
Бросив его руку, Мелькор наклонился и, прижав его к спинке трона, бесстыдно поцеловал, заставляя замолчать. Он не собирался тратить время на слова. Тёмный Вала привык жить одним мигом. Отчасти потому, что зачастую только один миг в его распоряжении и оставался.
Песня крепла, Эру избавлялся от надоевших мыслей. Как и всякому творцу, ему редко нравилось то, что он создал. Очередное создание оказалось бессмысленным и некрасивым. Войны, ложь, коварство, – разве этого он хотел, разве об этом говорил он Манвэ, прося, вопияя к его разуму, дабы Сын вернул Арде былую красоту? Нет, нет… всё прочь, всё долой, начнём же с чистого листа!
Мандос рушился, Первозданный Огонь, море золотистой лавы, пожирал всё, расплавляя, стирая. Намо отшвырнуло назад вместе с троном, Мелькор по вращающемуся в потоке огня пьедесталу трона съехал в Огонь по колени. Ему было страшно увидеть себя безногим, уничтоженным лишь частично; вытянувшись на чёрном камне, не рискуя шевелиться, он ударил в Намо огромным зарядом энергии, которого хватило бы на то, чтобы развоплотить и оглушить троих Фэантури. Пусть Намо хотя бы не почувствует всего ужаса… ни сам, ни через брата и сестру, с которыми он единая мелодия.
Пламя пожирало его. Боли не было, только страх от вида колыхающегося моря. Мелькор радовался, что из глубин Мандоса не услышит Манвэ. Близнец ещё не знал, что Огонь близко. Огонь не чувствовал никто, кроме него и Намо. А Манвэ не услышит его. И хорошо. Пусть тот, кто был первым создан, и уйдёт первым…
В полном беззвучии умирающей мысли Пламя поднималось выше. Велик был соблазн закрыть глаза и не смотреть, как оно медленно поглощает грудную клетку и приближается к лицу, но Мелькор смотрел. Вероятно, это последний конец мира, который доведётся увидеть. Надо досмотреть до конца…
…надо принять свою смерть с достоинством. А дальше – дальше можно будет не думать уже ни о чём.
Пьедестал снова перевернулся, и Чёрный Вала ушёл в Пламя целиком, не успев поразмыслить о том, что станет, когда погрузится и голова.

***

В тысяча девятьсот восьмидесятых годах от дня рождения странного Сына Господня, чей путь был так краток и тернист, Мелькор сидел на диване рядом с Намо и старался не пожирать его глазами, а потому взгляд Тёмного блуждал по всей комнате, совмещённой со студией. Намо улыбался.
– Мелькор, – наконец сказал он, – мы встретились и у нас есть тела. Чего ты ещё хочешь?
Мелькор не ответил, его взор чертил пламенные дуги по орнаменту ковра.
Намо перегнулся через него, чтобы взять с низкого журнального столика засахаренный кусочек ананаса, и даже поводил сладостью у брата перед носом, в надежде, что он соблазнится и можно будет как-нибудь начать… скажем так, беседу, но Старший настолько погрузился в свои размышления, что есть ананас пришлось без его помощи.
– Наконец, – проговорил Намо, думая, за чем бы ещё потянуться, чтобы Мелькор уже обратил на него внимание, – мы предоставлены друг другу. Представь себе только, мы здесь совершенно одни, без надзора Эру…
Тёмный помрачнел.
– Быть может, здесь нам не стоит иметь ничего общего, – бросил он, порываясь встать. – Здесь или там, я по-прежнему Чёрный Вала.
– А я по-прежнему самое жестокое и хитрое существо в Арде, – промурлыкал Мандос, хладнокровно удержав его за локоть. – Почему ты пытаешься сбежать, если даже табурет в соседней комнате чувствует, как ты меня хочешь?
– Вообще-то, – глухо напомнил Мелькор, – я тебя убил.
– Когда? – нахмурился Намо.
– Тогда, в сиянии Первозданного Огня, чтобы…
– Чтобы что? – вцепился Судия в осёкшегося брата. – Я ничего не помню…мне рассказывали ужасы о том, как мешанина тел погружалась в огонь, как наши братья и сёстры карабкались друг по другу, они до сих пор не могут забыть, а я не могу вспомнить… так это ты лишил меня памяти?
– Мне показалось, тебе не захочется это видеть, – ядовито отозвался Мелькор.
Несколько секунд Намо поражённо смотрел ему в лицо (глаз Старший так и не поднял), потом взял с тумбы сигареты и закурил. Тёмный косился на его музыкальные пальцы и маялся ожиданием, не зная, что брат ему скажет.
Мандос сглотнул и тихим, чуть дрожащим голосом произнёс:
– Знаешь, Мел… – Он хотел сказать много слов, хотел воскликнуть, что никто бы не поступил так, что если бы он не верил, что Тёмные способны любить, то после такого поверил бы, что… много чего хотел сказать, но мысли не складывались в слова, а перед внутренним взором стояло испуганное лицо Мелькора и чёрный потолок Чертогов с отблесками Огня, а потом – забытье, такое мягкое, такое покойное… будто он плыл в Предвечном Океане, не заботясь больше ни о чём.
– А что видел ты? – спросил он.
– Пламя, – пожал плечами Мелькор и всё-таки посмотрел на него. – Предвечное пламя, из которого вышли мы все. В начале я ещё успел его застать, оно ушло и оставило всех нас… вы тогда ещё ничего не соображали.
– Тебе было страшно? – Намо медленно провёл ладонью по его руке и переплёл свои пальцы с его.
– Не знаю.
Намо обнял брата, прижался лбом к его виску, длинные серебристые волосы упали Мелькору на спину и на грудь. Им наконец было дано ощущать тепло друг друга, всю силу прикосновений, всю страсть поцелуя, и Намо собирался этим воспользоваться в ближайшие две минуты.
– Спасибо, брат, – низко проговорил он на ухо Старшему. – Никто не сделал бы этого для меня.
– Даже Отец не сделал, – горько улыбнулся Мелькор. – Теперь у него другие, лучшие дети… даже Манвэ забыл… как он мог забыть послушного Манвэ?
– Мне кажется, послушный Манвэ ничуть этим не огорчён. – Намо потянулся за пультом и выключил телевизор, где шла прямая трансляция рок-концерта послушного Манвэ с послушным Ирмо и некоторыми другими послушными Валар. – Так почему должны огорчаться непослушные вроде нас с тобой? Нам ведь оставили жизнь… и даже возможность быть вместе. Помнишь, тогда, в Мандосе, ты так об этом мечтал?
– Всегда испытывал странное чувство, когда сбывались мои мечты.
– Это преходяще, – ухмыльнулся Намо и опрокинул его на диван. Шёлковый халат соскользнул с его плеч, и у Мелькора не хватило силы воли устремить взоры хотя бы к потолочному рельефу. – А теперь скажи мне, дорогой брат, что ты чувствуешь? Я, право, ещё не успел поверить своему счастью…
– Что я чувствую? Словами не передать… – хмыкнул Мелькор и поцеловал брата. Намо погрузил пальцы в его растрёпанную платиновую гриву и с наслаждением предался тому, что люди называли пороком.
Честное слово, до людей ему, как и прежде, совершенно не было дела. Он восторженно радовался тому, что мысли не покидают мир навсегда.
Когда-нибудь они обязательно возвращаются. И, дай Эру, не один раз.

@темы: Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-24.

[Айхалли Хиайентенно]

Ну, да, Враженька превышает служебные полномочия, используя Твердыню в качестве собственного тематического цитатника. Враженька очень нехороший... ))

16.10.2010 в 20:29

Пишет [J]Таримэль Феанариэн [DELETED user][/J]:

Во имя его
Мой новый рассказ. На сей раз - не юмористический.
Вообще, рассказ про Маэглина, но Саурон и особенно Моргот роль играют значительную, поэтому я подумала, что сюда подходит.

Во имя его

Он смотрит на город, и мгла глубин плещет в его зрачках…
Амарин Эарвэндэ

Гондолин – сияющая жемчужина в оправе гор – был всё так же прекрасен и безмятежен, как в тот день, когда он покинул его. Казалось, Сокрытый Град заключён в зачарованную сферу, делающую его неподвластным ни времени, ни треволнениям внешнего мира.
Покинул, чтобы вернуться – предателем… разбить оправу, извлечь жемчужину… и – отдать? Нет, нет, не отдать; хранить самому… но – во имя… во имя… для – него…
Мысли путались, метались, обжигали; хотелось рухнуть на колени прямо на белые плиты мостовой, обхватить голову руками и взвыть – совсем так, как выли огромные чёрные волки с пылающими красным огнём глазами… там, во тьме… и смех хозяина волков заглушал их вой…
Маэглин медленно шёл по улицам города, и на губах его застыла полная гордыни и презрения улыбка – маска, за которой он давно привык скрывать душу – но и без того бледное лицо сейчас было мелово-белым, и заглянувший сейчас в его тёмные глаза отшатнулся бы в изумлении и ужасе, прочтя в них то, что творилось у него на душе.

…Попав в плен, он сперва был не разгневан или испуган, а ошеломлён...

…Попав в плен, он сперва был не разгневан или испуган, а ошеломлён – как так?! А потом орочьи насмешки, брань и побои слились во что-то наподобие нескончаемого мутного сна – и стократ ужаснее сна было пробуждение. Тогда и пришёл страх – всепоглощающий, лишающий воли и гордости. Легко быть гордым гондолинским принцем, когда стоишь в тронном зале, по правую руку от короля… или – даже тогда, во время Нирнаэт Арноэдиад.
Он слышал, что бывали такие, кому на его месте удавалось сохранить и гордость, и волю. Ему – не удалось. Панический ужас охватил его, как только пыточный зал предстал его взору; а потом орки тащили его от одного жуткого орудия к другому, а темноволосый красавец в чёрных одеждах, сколотых у горла железной брошью в виде ухмыляющегося черепа, вкрадчиво шептал прямо в ухо – видишь? Мои подручные охотно применят это к тебе… и это тоже… - и на его тонких губах играла жестокая улыбка, а в глубине чёрных глаз плясали багровые огоньки.
Пытать пленника не пришлось. Когда его внезапно перестали держать, Маэглин рухнул на колени, не в силах совладать с подкосившимися ногами и с головы до пят позорно дрожа крупной дрожью. И тогда Саурон откинул голову и расхохотался – и смех его был подобен прикосновению раскалённого железа к обнажённым нервам.
Но даже тогда – когда Саурон резко оборвал смех и спросил о местонахождении Гондолина – даже тогда он ещё ничего не сказал… хотя и сам не знал, были ли это последние остатки верности и гордости, или же он просто лишился дара речи от страха.
- Можно было бы… - пробормотал Саурон, словно размышляя вслух. – Но велено иначе. – И, повысив голос, бросил оркам: - Отвести к Владыке.
Маэглин ожидал, что ему будут грозить ещё более страшными муками – хотя, казалось бы, куда страшнее?.. Однако на сей раз не было ни угроз, ни насмешек. Его даже усадили в пододвинутое двумя троллями каменное кресло – не приковали, просто усадили… в тронном зале Ангбанда, лицом к лицу с сидящим на чёрном троне.
А потом и орки, и тролли бросились вон из зала – стоило шелохнуться закованной в перчатку из воронёной стали руке. Они остались вдвоём, и… состоялась ли между ними беседа – или Моргот просто читал его мысли и внушал свои? Толком припомнить Маэглин не мог – хоть и хорошо помнил сияние Сильмарилов Феанора в железной короне, ниспадающую из-под этой короны гриву серо-стальных волос… и глаза. Бездонные глаза на обезображенном шрамами мёртвенно-белом лице; глаза, в которых не было ничего – ни белков, ни зрачков, ни радужки… ни даже багровых огоньков, как у Саурона. Лишь тьма чернее мрака полнила глазницы, и взор этой тьмы, казалось, проникал в самые глубины души…
«Ты любишь…»
Прозвучал ли этот голос въявь – или же у него в голове?..
И как?! Как он мог узнать то, чего не знал никто – кроме него самого и той, что его отвергла?
«Мне ведомо всё, Маэглин сын Эола… Разве не величайший я из сошедших в этот мир? Разве не старший брат я тому, кто ныне правит в Валиноре?»
Валинор был для Маэглина смутным видением из песен – но Моргот желал говорить не о Валиноре.
«Ты любил – долго и страстно – а она отвергла тебя… А затем и вовсе – предпочла одного из смертных, второрождённых, слабейших…»
- Лишь потому, что он был осенён милостью Ульмо! – Маэглин сам не понял, как эти слова слетели с его губ – и как в них прозвучала вся долго копившаяся в его душе горечь и злоба на Идриль и её мужа-человека.
«Несомненно. А что, если ты будешь осенён милостью того, кто неизмеримо выше Ульмо? Моей милостью?»
Слова – точно камни, катящиеся по склонам Тангородрима… Они падают прямо в душу – и остаются в ней навеки…
«Многим знакомы муки отвергнутой любви, принц Гондолина. Некогда ведал их и я. Однако я способен понять то, чего не понимают большинство твоих сородичей…
…жажду мести».
Он должен умереть… он – и все те, кто с такой радостью принял его… А она – она должна стать моей! И Гондолин…
Неужто он и вправду это подумал? И не только про Туора – про всех?..
Увенчанная короной голова едва заметно качнулась в знак согласия; Сильмарилы замерцали серебряно-белым пламенем, но так и не зажгли отблеска в наполненных тьмой глазах.
«Так тому и быть. Они умрут – а те, кто останется в живых, назовут тебя своим королём… и она будет твоей. С моей помощью. И ты будешь не сыном младшей сестры короля, что стоит рядом с троном – ты будешь сидеть на этом троне, ты сам будешь королём…» - и последние слова были особенно резки и тяжелы, - «но – моим наместником. Ибо я – Владыка Мира».
Когда же он предал – в тот самый миг?..

…И сейчас, по возвращении в Гондолин, когда озаряемый факелами и Сильмарилами тронный зал остался далеко позади и подчас казался не более чем страшным сном – сейчас в нём вновь проснулись муки совести. Туор, да… но – все остальные? Те, кто называл его своим принцем, кто верил ему? И Тургон… дядя всегда его любил и доверял ему более, нежели кому-либо…
И Идриль – сможет ли она полюбить его после того, что свершится? Сможет ли – так и не полюбив до сих пор?
Не лучше ли прямо сейчас пойти в тронный зал, броситься на колени перед Тургоном и повиниться во всём – и пусть казнит за предательство?..
«И чего ты этим добьёшься?»
Маэглин содрогнулся.
«Думаешь, твой дядя пощадит тебя? Так же, как пощадил твоего отца…»
- Отец был виновен, - одними губами прошептал Маэглин. – Он хотел убить меня… и убил мою мать…
«А разве ты не будешь виновен – в глазах Тургона? Думаешь, он сочтёт оправданием пыточные машины, что были явлены твоему взору? Да ведь их к тебе даже не применили – ни одну! Или, думаешь, он решит, что оправданием тебе служит наш разговор? Да он предаст тебя той же смерти, что и твоего отца… вот и сбудется проклятие Эола…
Или ты полагаешь, что та, кого ты любишь, не отвернётся от тебя с презрением во взоре – когда ты скажешь, что предал?..»
Маэглин прижал ладони к вискам и чуть слышно застонал. Где он находится – всё ещё на улице? Нет – на балконе королевского дворца… Благо, поблизости никого нет…
Голоса в голове более не было слышно. Он попытался подумать об Идрили, однако мысли ускользали, и теперь в мозгу бились одни и те же назойливые слова: «Хранить… во имя его…»
- Во имя его… во имя… - прошептал Маэглин, до боли в руках сжимая резной парапет.
На некоторое время он застыл, склонив черноволосую голову, всё ещё раздираемый мучительными противоречиями. Затем выпрямился и усмехнулся – и в лице его более не было видно внутренней борьбы.
- Во имя его, - вновь повторил он шёпотом – тихо, но уверенно. – Во имя Владыки Мелькора.

@темы: Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-23.

[Айхалли Хиайентенно]

15.10.2010 в 21:48

Пишет  Даэриль:

Автор:  Гейфилд
Название: Кабачковые оладьи
Жанр: слэш, юмор, флафф
Пейринг: Мелькор/Гортхаур
Рейтинг: PG-13
Саммари: Как накормить привередливого Валу вкусной и, главное, здоровой пищей.
Размещено с разрешения автора.

– Мелько, ну съешь. Это очень вкусно, уверяю тебя. Ну, смотри, я же ем!
Гортхаур отломил от вкусной, питательной и, главное, полезной оладьи большой кусок, сунул в рот и с аппетитом прожевал, всем своим видом демонстрируя, как ему хорошо и приятно.
Мелькор смотрел на него суженными глазами, очень внимательно, будто ожидал, что его ученик сейчас в страшных судорогах свалится со стула и развоплотится от острого пищевого отравления. Ничего подобного, однако, не случилось, но пробовать свою вкусную, питательную и полезную оладью Вала не поспешил, напротив, насупился ещё больше.
– Ну смотри, Мел! – Майа повертел на вилке ещё один кусок, поменьше. – Это на самом деле съедобно!
– Нет.
– Я старался!
– Может быть, – уклончиво согласился Мелькор, но есть не стал и даже к вилке не притронулся.
– Съешь, ну пожалуйста!
– Ни за что.
– Мел, это полезно для здоровья!..
– Вот и раскрылся твой преступный замысел, – тоном полководца, получившего удар в спину от верного товарища, проговорил Тёмный Вала. – Ничто полезное не проникнет в мой рот!..
– Мел, тебе надо!
– Мне надо?! Да ничего подобного!
– Мел, ты должен это съесть!
– Ничего подобного, в Айнулиндалэ о кабачковых оладьях не было ни слова.
– Мел, это вкусно, правда-правда, я же могу это есть!
– Вдруг ты и гвозди можешь есть, откуда я знаю? Лично я забочусь о своём желудке.
– Вот поэтому ты и должен съесть мои кабачковые оладьи! – восторжествовал Гортхаур. – Это полезно для твоего желудка!
– С моим желудком и так всё в порядке! – возмутился Мелькор.
– Ага, как же! – саркастически передразнил майа. – Сначала всё в порядке, а потом «Гор, посиди со мной, мне плохо!».
– Ничего подобного… – забурчал Тёмный Вала, супясь того сильнее, и вообще отодвинулся от стола, выказывая нежелание иметь хоть что-нибудь общее с полезным блюдом.
– Мелькор, ну пожалуйста, ну съешь, – мгновенно сменил тон Гортхаур. – Смотри, какие они вкусненькие, с золотистой хрустящей корочкой, я тебе даже сметанкой полил, мм, как вкусно, как красиво, даже Манвик бы съел, да кто ему такие приготовит!
Глаза Мелькора зажглись кровожадным огнём.
– Как ты думаешь, если намазать содержимое тарелки на морду моему бесценному братцу, ему это пойдёт на пользу?..
– Миропорядку это на пользу точно не пойдёт, – вздохнул Гор и подумал: «В могилу ты меня сгонишь своими капризами». – По такому идиотскому поводу войны ещё не случалось.
Судя по выражению лица, Мелькор в красках представлял физиономию Манвэ, украшенную кулинарным шедевром Гора.
– Мелькор, ну пожалуйста, ну кусочек! – бросился в атаку Гор. Обойдя стол, он обнял Валу за плечи, сам отковыряв от оладьи маленький кусочек и насадив его на зубчики вилки, майа принялся водить им у носа Валы, будто это могло спровоцировать капризулю на всплеск аппетита, как домашнюю лягушку, перед мордочкой которой надо водить палочку с кусочком пищи, изображая таким образом полёт насекомого.

Мелькор упрямо сжимал губы и отворачивался.
– Сам ешь свою полезную еду! – рыкнул он раздражённо, но тут Гор поцеловал его в ухо, потом в шею, потом в висок, а потом, наконец, в губы. Последнее Мелькор очень одобрил и даже соизволил ответить на поцелуй.
– Съешь, – упрямо затянул Гортхаур, едва поцелуй завершился.
– Нет, – упёрся Мелькор.
– У тебя улучшится пищеварение!
– Я Вала! У меня не бывает проблем со здоровьем!
– В таком случае, тебя можно кормить и гвоздями!
– Только если гвозди не относятся к разряду здоровой пищи!
– Мелькор, тебе очень надо это съесть! – Не возобнови майа свои уговоры, Мелькор продолжал бы молчать и дуться хоть до завтрашнего вечера. Впрочем, разговорить его сразу тоже не удалось. Но Гор и не такое проходил.
– Любимый мой, хороший, мудрый, красивый, замечательный, скушай кусочек, это же я специально для тебя готовил, старался, думал, тебе понравится, я туда всё самое вкусное положил… – зашёл он с другого боку. Мелькор снова отвернулся.
– Надо было не класть в самое вкусное кабачок. Фу, гадость.
Если бы Гортхаур так просто сдавался – не был бы Тёмным Майа. Не штурмом так измором, но крепости он брал не раз. Правда, сложнее, чем с Мелькором, ещё ни разу не было.
– Давай меняться – ты оладушку съешь, а я тебе… – остальное он прошептал на ухо, и Вала заинтересованно на него посмотрел:
– Что, правда?
– Конечно! – бодро заверил Гор.
– Ты меня обманываешь, – скис Тёмный Повелитель и повесил нос. – Я, что, такой наивный, что меня можно обманывать? И заставлять есть всякую гадость в обмен на то, что ты всё равно не сделаешь? Или сделаешь так, что мне станет стыдно за то, что я тебя принудил? Ну уж нет, забирай свою оладью, и есть я её не буду.
Гор скрипнул зубами. Терпение скоропостижно заканчивалось.
– Мел, пожалуйста. Ты же не хочешь со мной ссориться.
– По-моему, это ты не хочешь со мной ссориться, – огрызнулся Мелькор с ядом в голосе, и Гор, швырнув вилку на тарелку, вышел из кухни.
Вала грустно посмотрел на оладью, поковырял в ней вилкой и вздохнул. Ссориться он в общем-то не хотел, если совсем уж честно, выглядело полезное блюдо не так плохо… но доупираться до конца было делом принципа, а в делах принципа его часто заносило, так что получалось не совсем то, чего он хотел. Проуговаривай Гор на полминуты дольше – наверняка бы скормил властелину несчастную оладью... но терпение у Гора всегда кончалось на полминуты раньше.
Погружённый в печальные размышления о том, как теперь помириться с любимым, Мелькор не заметил возвращения Гора. Тарелка сорвалась со стола и полетела куда-то. Вала рассеянно повернулся ей вслед и обнаружил Гора, сбрасывающего оладью в мусорное ведро.
– И правда же гадость! – с чувством сказал Гор и захлопнул крышку ведра. – Больше не буду ничего такого готовить. Прости.
– И ты меня прости, – вздохнул Мелькор и обнял подошедшего майа за талию, уткнувшись носом ему в живот. – Ты так старался, а я…
Гор ласково погладил Валу по голове.
– Вот ещё. В следующий раз будут нормальные оладьи. Обещаю…
– Их я могу есть в неограниченном количестве! – расцвёл Мелькор и, продолжая гладить его, Гор подумал, что Валар – очень странные существа. Взять Мелькора – сию секунду вам расскажет устройство Вселенной, а как крем попадает в пирожные, для него загадка. Вот вам и все тайны мира…
И, соблазнившись любимой своей тайной, Гор наклонился и снова поцеловал Валу в губы.

***

– Изумительно вкусно! – восклицал Тёмный Повелитель, уплетая за обе щёки. Гор доброжелательно смотрел, как он ест. – Это просто потрясающе! Никакой больше полезной пищи!..
Мелькор не подозревал, что в тесте для оладий много полезных кабачков, натёртых на мелкой тёрке, витаминной зелени и стимулирующих кроветворение приправ. Впрочем, блюдо получилось действительно вкусное.
А главное, его полезность совершенно не бросалась в глаза.

@темы: Юмор, Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-22.

[Айхалли Хиайентенно]

06.10.2010 в 18:20

Пишет  Даэриль:

Гор
Еще Гор) Авторы разные, да и понятия не имею, кто они.

@темы: Арт, Не своё

---

Ворованные посты-21.

[Айхалли Хиайентенно]

05.10.2010 в 19:41

Пишет [J]Таримэль Феанариэн [DELETED user][/J]:

Почему Саурона не взяли в плен после Войны Гнева
...и ещё одна версия тех же событий. Правда, здесь Саурон фигуригует меньше.

© Лана Седор

О том, почему Саурона не взяли в плен после Войны Гнева, или А еще придут феаноринги

"-В сад! Все - в сад!"
(к/ф "Трое в лодке, не считая собаки)

По идее, Айнур в сне не нуждаются, но все же и им случается отрубаться. Кому что служит снотворным, Тулкасу вон свадьба с Нессой (в те еще времена), Мелькору-Морготу - песня Лютиен, Эсте вообще каждый день спит на своем острове посреди озера Лорелин - возможно, от скуки... То есть Валар - и те иногда спят. Что уж говорить о Майяр... А если взвалить на одного отдельно взятого Майя: а) общее руководство Войной Гнева; б) задержание и доставку в Валинор Врага Моргота; в) эвакуацию населения Белерианда; г) выяснение отношений с оставшимися в живых феанорингами по поводу Сильмариллов (мелочь, а приятно); д) решение всяческих проблем, возникающих в ходе выполнения предыдущих пунктов...
Так ведь такому Майя волей-неволей не то что спать - вообще помереть захочется.

Помирать Эонве, правда, пока не хотел...

Помирать Эонве, правда, пока не хотел (хотя и приближался к этому желанию семимильными шагами), зато спать хотел до умопомрачения.
Из вышеприведенного списка на данный момент можно было вычеркнуть пункты "а" и "б". Претворение этих задач в жизнь оказалось делом долгим и весьма трудоемким. А еще оставались пункты "в", "г" и "д". А он и так уже смертельно устал...

Еле-еле сумев не вырубиться на полуслове во время очередного вечернего совета, Эонве по окончании оного кое-как доплелся до своего шатра и сказал эльфам-часовым:
- Пусть меня не беспокоят ну хотя бы до рассвета. Разве что придут феаноринги. А так - ни под каким видом.
Последний этап дороги - от входа в шатер до походного ложа - был коротким, но самым тяжким, и где-то на полпути Майя посетила заманчивая мысль свернуться клубочком прямо на ковре. Но потом Эонве решил, что дрыхнуть на полу (или что там считается полом, если речь идет о шатре) - это несолидно для главнокомандующего, и, вдохновясь этим принципом, все-таки доковылял до ложа. Где и осуществил свою давнюю мечту - рухнул лицом в подушку и закрыл глаза.
Об это он мечтал долгие года. Со времени приходя Эарендила в Валинор - и кто, по-вашему, был отправлен его встречать? вот-вот, с этого все и началось... - Майя Манве не то что ни разу не прилег, а даже толком и не присел. Все время приходилось куда-то бежать, с кем-то разговаривать, что-то решать, и все с редкой изобретательностью чего-то от него хотели. Но в плане пресловутой изобретательности всех переплюнул его, Эонве, собственный Учитель и Повелитель, Манве Сулимо, повесивший на своего Глашатая общее руководство войском Валинора. Это же надо было своему же первому ученику подложить такую неимоверную свинью...
Ох, Учитель, Учитель... Ну что я тебе плохого сделал...
С этой укоризненной мыслью Майя благополучно заснул, совершенно игнорируя тот факт, что Айнур спать вообще-то не положено.

- Эонве!.. Эонве!.. Проснись!..
Кто-то тряс его за плечо, жужжал над ухом и вообще настырно будил. Эонве со стоном попытался разлепить хоть один глаз. Судя по ощущениям, поспать ему удалось никак не несколько часов, а всего-то минут двадцать самое большее.
- Ну я же сказал... - хотел злобно рявкнуть, а на самом деле жалобно прошептал он.
- Да, лорд Эонве, - виновато откликнулся часовой со стороны входа, - но вот лорд Финарфин говорит, что дело срочное...
- М-м-м?.. - Эонве кое-как сел, тряхнул головой и наконец-то разлепил глаза - чуть ли не с помощью пальцев. Часовой маячил у входа, а рядом с Эонве находился Финарфин. Вот кто его разбудил. В принципе, причина для побудки могла быть только одна.
- Что, феаноринги пришли?
- Нет, - сказал Финарфин.
Эонве уставился на него, не находя слов. Потом захотел что-то сказать, но сдержался. Потом захотел сказать что-то еще, но опять сдержался. В языках Валинора ругательств, конечно, нет, но со времени своего пребывания в Средиземье Эонве понаслушался такого... Ну, что же вы хотите, на войне как на войне. Кое-какие слова он даже взял на вооружение. Они-то и просились сейчас на язык, но были отвергнуты по соображениям цензуры. Да и Финарфина обижать не хотелось. Хотелось просто взять что-нибудь тяжелое, и...
Видимо, все это отразилось у него на лице, потому что Финарфин без труда прочел его мысли и хмыкнул:
- Понимаю и соболезную, Эонве, но тебя срочно хотят видеть.
Опять!.. Опять его срочно хотят!.. Майя вновь подверг цензуре и вычеркнул замечание, так и рвущееся на язык, поднялся с ложа, и, застегивая плащ, хмуро осведомился:
- А если это не феаноринги, то почему ты не мог с ними разобраться? Или еще кто-нибудь?
- Ты же у нас главнокомандующий.
- Но меня ведь не хватит на всех, Финарфин!!!
- Это тебе не все...
- Так кто они?
- Не они, а он, - уточнил вождь Нолдор, а затем сказал кто.
Эонве вытаращил на него глаза. Потом понял, что Финарфин не шутит - и тихо застонал.

...У выхода из шатра их ждали Элрос и Хатол, Человек из Дома Хадора. Эти двое очень походили друг на друга - во-первых, редким сочетанием молодости и здравомыслия, а во-вторых, специфическим чувством юмора, которое вообще отличало тех, кто сумел сие чувство сохранить и пронести сквозь военные годы, тяжелое детство и трудную юность.
- Он появился возле нашего лагеря час назад, - сказал Хатол, - так до сих пор там и маячит. Люди из-за него спать не могут...
- Что так? Боятся?
- Да не боятся! Наоборот, морду ему хотят набить.
- После драки кулаками... - пожал плечами Элрос-Полуэльф. Вообще-то он вовсе не был пушист и травояден, что в силу происхождения, что в силу молодости, - но окружающие его поняли. Война задолбала всех.
- Морду не бить! - распорядился Эонве, который уже почти не спал. Правда, Майя осознавал, что взбодриться ему удалось лишь чудом, и то - ненадолго. - Меня хочет видеть - мне с ним и разбираться. Съезжу, узнаю, чего ему надо...
- Один? - встревожился Финарфин.
- А чего он мне сделает?
- Убьет, например, - бодро предположил Элрос.
- Ну и ладно, тогда хоть в Мандосе отосплюсь, - буркнул Эонве и велел оруженосцу привести коня.
- Ты бы хоть шлем надел...
Замечание, может, и разумное. Но одна мысль о том, чтобы надеть шлем на и без того гудящую, как валмарские колокола, голову, была невыносима. Еще бы предложили таран под мышку взять... Вот была бы картина... Так, о чем это я?.. Не спать, не спать...
От одного замечания Майя все же не удержался: горько выдохнул, уже вставляя ногу в стремя:
- И откуда он только взялся на мою голову!..
- А еще придут феаноринги, - жизнерадостно предрек Хатол.
Финарфин и Элрос посмотрели на него укоризненно, а на Эонве - сочувственно. Майя же взглянул на Человека с мрачным неодобрением.
- Ты в свой лагерь возвращаться собираешься? Ну так в седло - и поехали. И хоть по дороге не говори мне о феанорингах...

Пока резвые и отдохнувшие (на зависть некоторым) кони несли Эонве и Хатола к лагерю Дома Хадора, Майя почти успел задремать в седле. Но все-таки не успел. Приехали. Спешились. Так. Разговор, судя по всему, предстоит сложный... Эонве затребовал чан с холодной водой и по доставке оного окунул в воду голову, потом тряхнул волосами и проморгался. Стало чуть полегче.
Хатол подозрительно глядел на Майя:
- А я-то думал, что такие, как ты, не пьянеют...
- Не понял?..
- Ну, обычно в воду башкой ныряют, чтоб похмелье снять...
- Теперь понял, - сумрачно отозвался Майя. - Не пьянеем. К сожалению. Или к счастью. Иначе бы я здесь не просыхал. Ну, где он тут?..
Пока они шли, со стороны развалин Ангбанда налетел ветер, несущий с собою запах гари и облака пыли - даже на таком расстоянии. Хатол закашлялся и заковыристо ругнулся. Эонве запомнил новое слово и поморщился - не из-за слова, а из-за того, что собственные мокрые волосы налипли ему на физиономию. Убирая мигом покрывшиеся пылью пряди со лба, щек и носа, Эонве мысленно пожалел, что тот чан с водой остался позади. Ну и ладно, не на свидание ведь идет...

-...Что-то не вижу, - удивленно сказал Хатол, вглядываясь в темноту. - Был где-то здесь...
- Может, ушел? - с надеждой предположил Эонве.
Но надежда мигом умерла, как только Майя Манве разглядел замаячивший впереди черный силуэт.
Ага, ушел, как же. Не с моим счастьем.
Эонве тяжко вздохнул.
- Иди, Хатол. Я с ним сам поговорю.
И, пошатываясь от усталости, направился на переговоры.
Хатол смотрел ему вслед с невольным уважением. Вообще-то он уважал Эонве и до этого, но теперь даже завосхищался. Да, Глашатаю Манве в храбрости не откажешь...

Хотя его восхищение было на самом деле безосновательным. Эонве сейчас охотно согласился бы на то, что ему отказывают в храбрости - равно как и в силе, чувстве собственного достоинства, чувстве юмора, уме, чести и совести - в чем угодно, кроме вожделенного походного ложа, на котором он так и не поспал толком - ни разу за все эти годы... а если и в ложе откажут, то пусть не отказывают хотя бы в праве свернуться клубочком на ковре, лежащем на полу его шатра - или что там считается полом, когда речь идет о шатре...

...Глашатай Манве, конечно, предполагал, что разговор будет тот еще. Но не до такой же степени...
Сперва все было вроде бы нормально. Увидел. Подошел. Посмотрели друг на друга. Эонве, правда, с трудом узнал того, кого помнил еще по Валинору - выглядел пришедший не лучшим образом. Но все-таки - узнал, и невольно посочувствовал - разумеется, про себя. Его соплеменнику явно было несладко и без сочувствий со стороны победителя.
- Зачем ты пришел? - приступил к сути Эонве.
И вот тут - началось.
Началось, собственно, с того, что Эонве не услышал в ответ ни слова.
То бишь ни слова, сказанного вслух.
В глазах-то читалось очень и очень многое. Сперва - преимущественно какие-то странные путаные образы - то слепящий сгусток света во тьме, то безумно яркое сочетание лазури, белизны и золота, то алмазная пыль на золотых волосах... Эонве не сразу понял, что и сгусток, и алмазная пыль, и прочее - все это он и есть, а когда понял, то впал в тихий ступор. Это каким же Черный Майя его видит?! На всякий случай оглядел себя - вроде не светится, ни целиком, ни фрагментарно... Собственно, и не светился никогда... А бело-лазурно-золотая яркость - это об одежде, что ли?.. Еще раз оглядел себя - может, спросонок нацепил парадный плащ? Так ведь нет... Плащ как плащ... собственно, не лазурный даже, а серо-голубой... И вообще, одежда как одежда, виновна разве только в том, что чистая - ну так чего ходить в грязном... А белого на нем - аж одна рубашка, а куртка, штаны и сапоги - вообще-то серо-голубые, как и плащ... а золота - аж одна застежка на плаще... кстати, о золоте - "алмазная пыль на золотых волосах"... спасибо за золотые волосы, но с утра были всего лишь русые... А вот "алмазная пыль Валинора" - это уж слишком...
Как он себе это представляет? Что - вот упал я в Валиноре башкой в алмазную пыль, встал и, не отряхнувшись, поплыл в Средиземье... И так и ходил здесь все эти годы с алмазно-пыльной головой... Ну не такой же я зас... неряха! А пыль на волосах сейчас и правда есть, наверное, я все-таки зас... то есть неряха... Но это же не алмазная пыль, это ваша же родная ангбандская штукатурка!..
Но, казалось, Черный Майя видит его именно таким. Жутенький получился портрет...
Эонве некоторое время тупо взирал на свое облагороженное слепящим светом, алмазной пылью и прочим отражение в глазах соплеменника, в какой-то момент чуть было не начал ругаться, но затем решил, что переходить на личности - это глупо и некрасиво, и надо бы вернуться к сути вопроса...
Но вопрос так и остался без ответа. Пришедший буквально прожигал его нехорошим взглядом, но вслух при этом ничего не говорил и, что самое ужасное, не уходил. Вообще же вел он себя неадекватно - стискивал руки, вгонял ногти в ладони и, казалось, утратил способность видеть и слышать. А заодно и говорить. Эонве и так, и эдак пытался раскрутить его на разговор, но все его слова, похоже, воспринимались Черным Майя как сплошной поток высокомерных обзывательств. Когда Эонве это понял, то, не выдержав, посоветовал своему визави прочистить уши, а также протереть глаза, но тот попросту не слушал его. Или не слышал?
Тогда Эонве на всякий случай возвысил голос - может, хоть так расслышит, - но и это не помогло. Напротив, обстоятельства еще более усложнились. К и без того малопривлекательному его, Эонве, портрету Черный Майя добавил еще и сентенцию о том, что Эонве, дескать, говорит и говорит, ни на секунду не затыкаясь, и при этом наслаждается звучанием собственного голоса. Наслаждается-упивается... Прямо как тетерев на току.
Майя Манве устало вздохнул. Он и впрямь сейчас был бы не прочь упиться, причем вдрызг, только никак не собственным голосом, а чем-нибудь покрепче. Но - не пьянеют Майяр, не пьянеют... А жаль... Так. Не спать...
Но надо же было как-то разобраться с тем, кто стоит перед ним... А может, у него крыша поехала, вдруг подумал Эонве и попытался перейти на более мягкий тон, но восприятие Черным его речи не претерпело никаких изменений. Речь, собственно, сводилась к различным вариациям одного и того же вопроса - "Что тебе нужно?", - но пришедший явно предпочитал слышать нечто совсем другое. То есть получалось, что он все-таки хоть чего-то да слышал, только вот совсем не то, что ему говорили...
Эонве сперва сочувствовал.
Потом поневоле начал раздражаться.
А потом вдруг позавидовал пришедшему. Грубой черной завистью, хотя такая зависть и недостойна предводителя Светлого Воинства. Если уж завидовать, то - хотя бы завистью белой... Но что тут поделаешь, завидно было - и все тут. И впрямь, как хорошо было бы сейчас плюнуть на все и вся, пойти куда-нибудь, да хоть вот в Ангбанд (если бы таковой пребывал еще в первозданном виде), там кого-нибудь найти - да хоть Врага (если бы он еще там был), или кого-то рангом пониже, вроде этого вот визитера... и встать перед этим кем-то мрачным столбом, и всем своим видом показывать, как тебе хр... то есть плохо, и - самое главное - ни о чем более не заботиться ... Ну завидно же!..
Заметив за собой такие некрасивые мысли, Майя Манве устыдился, отогнал зависть подальше и мысленно попытался найти выход из сложившейся ситуации. Повернуться и уйти? Заманчиво, но грубо как-то. Сказать ему что-нибудь... так говорил уже, а сам-то пришедший ничего не говорит. Предложить прийти попозже? Отсрочка дела не решает. Взять и арестовать, просто чтобы появилась хоть какая-то ясность? Так он повода не дает...
Как раз когда Майя Манве подумал об этом, его визави вдруг зыркнул на него настолько злобно, что, казалось, вот-вот кинется, - и Эонве, мысленно возблагодарив Единого, уже потянулся к рукояти меча. Но Черный Майя остался стоять неподвижно.
Заманчивая идея драки быстро растворялась в ночном воздухе. А ведь еще придут феаноринги, подумалось Глашатаю. А еще ведь эвакуация... А мы тем временем так и будем тут стоять, как Два Древа на Короллаире... Ему-то что, ему-то спешить некуда... Так до Второй Музыки и простоим...
И вот тогда в глазах его метнулся дрожащей мышью ужас.
- Ну скажи же ты все-таки, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО!
Не то чтобы Эонве кричал. Почти кричал. Были бы силы - еще не так заорал бы. Но сил-то как раз и не было.
Ну, а в ответ, разумеется, ни слова.
Эонве умолк и с тоской воззрился на соплеменника, понимая, что еще минут десять такой, с позволения сказать, беседы - и он свалится без сил прямо здесь. А нельзя... Еще в лагере полно дел, еще эвакуация... И феаноринги... Спятить можно. А что делать, если Майя - спятит? Разве что в Валиноре у Эсте лечиться... Вот бы тебя куда, с той же тихой тоской подумал Эонве. В Валинор. К Эсте. И меня туда же, заодно... Сбрендившие Майяр - оптом...
- В Валинор бы тебя... - вслух произнес Майя Манве, уже не надеясь, что пришедший его услышит.
И вот тут свершилось чудо. На слово "Валинор" Черный все же отреагировал. Не словами, опять же, но в глазах его явственно отобразился некий тезис, суть которого сводилась примерно к следующему: "От меня ждут раскаяния?!!!"
Какого еще раскаяния, беспомощно подумал Эонве, уже почти проваливаясь в сон. И вдруг, уже на грани сна и яви, его озарило. Перед Глашатаем Манве со всей красе предстал выход из этой, доселе кажущейся тупиковой, ситуации, и созерцание данного выхода выдернуло Эонве из вязких волн подступающей дремоты.
- Вот что, - с облегчением произнес Майя Манве, адресуясь к угрюмому черному силуэту. - Каешься ты или не каешься - это твое личное дело. А твои личные дела - это не ко мне. Если ты считаешь, что раскаяние должно быть выражено официально, то это - тоже не ко мне. Я - Майя, как и ты, и никак не могу быть для тебя высшей инстанцией. Так что если хочешь определенности со стороны Валинора - то вот туда и обращайся. Не ко мне. Прямо в Валинор. Дорогу туда ты знаешь. Вот теперь все. Намариэ!
Он повернулся и пошел к лагерю Дома Хадора, чувствуя себя так, будто у него Ойолоссэ с плеч свалилась. Черная фигура некоторое время обалдело смотрела ему вслед, потом тоже развернулась и побрела в сторону, прямо противоположной той, куда удалился Эонве.

Спотыкаясь на каждом шагу и отчаянно зевая, Эонве добрался до своего коня, и, снова чуть не заснув в седле, все же достиг своего шатка и не столько спешился, сколько сполз с конской спины.
У входа в шатер его ждали Финарфин и Элрос.
- Ну, что?.. Поговорили?... Чего он хочет?...
- А кто его знает, - пробормотал Эонве сквозь зевок. - Вроде о раскаянии речь шла. Вот.
- Он - раскаивался?.. Думаешь, искренне? - усомнился Финарфин.
- Не знаю... Я - тоже Майя, мне не понять, искренне, неискренне... Это - не ко мне, это - в Валинор.
- Так ты в Валинор его послал?
- Угу. Послал. В Валинор, - невнятно выговорил Эонве и зевнул так, что даже покачнулся.
Финарфин и Элрос переглянулись и вздохнули.
- Слушай, - сказал Финарфин, - иди спать.
- Угу. Иду. - Майя нетвердыми шагами направился в сторону шатра. - А он пусть идет в Валинор. Вот. Не ко мне. Если придут Балроги - их тоже пошлите. В Валинор. Приползет дракон - и его в Валинор. Всех - в Валинор... А я пошел спать. И не будите меня до рассвета. Разве что придут феаноринги. Их я сам пошлю. В Валинор.
И, еще раз зевнув на прощанье, скрылся за пологом шатра.

@темы: Юмор, Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-20.

[Айхалли Хиайентенно]

05.10.2010 в 19:36

Пишет [J]Таримэль Феанариэн [DELETED user][/J]:

Отвлекающий маневр
© Ассиди
Отвлекающий маневр
Саурон сидел на верхушке свежеобразовавшейся горы и грустно смотрел на лагерь войска Валинора, расположившегося в аккурат под ним. Валар победили, как говорится, по всем пунктам, Мелькор пленен, Ангбанд разрушен, а с ним и половина Белерианда, Сильмариллы отобраны, эльфы в спешном порядке эвакуируются в Валинор... Саурон знал, что со временем он еще одержит реванш, и не один, но сейчас ему было грустно. И хотелось сделать какую-нибудь гадость, чтобы хоть как-то испортить Эонвэ победу. Хотя бы мелкую – на крупную пакость Саурона сейчас бы не хватило. Но что можно сделать? Плюнуть сверху на голову Финарфину? Мелко и пошло. Спереть Сильмариллы? Ага, и получить на свою голову феанорингов, которых хоть и осталось две штуки, но злости у этих двоих было столько же, сколько у всех восьмерых сразу. Закон сохранения энергии в действии.

Саурон задумался...

Саурон задумался. Мысль о Сильмариллах ему нравилась, но руки пачкать не хотелось. Опять-таки феаноринги... Эврика! Саурон подпрыгнул на своей скале, так что камешек, на котором он сидел, оторвался и полетел вниз, по пути увлекая за собой другие камни. А почему он сам должен воровать Сильмариллы? Пусть это сделают феаноринги. А он им посодействует. Нет лучшей гадости, чем та, которая сделана чужими руками.
Саурон с удовлетворением посмотрел вниз, на Эонвэ, выкапывающегося из-под обвала, им же, Сауроном, и вызванного. Ничего, держитесь, светлые, главная пакость еще впереди...

– А я тебе говорю – надо пойти и взять Камни! – настаивал Маэдрос.
Маглор покачал головой.
– А может лучше сдаться? Эонвэ Силмариллы нам не отдаст...
– Зачем нам ждать Сильмариллов от Эонвэ? Надо пойти и взять их собственными руками! – Маэдрос с грустью посмотрел на свои руки. Больше одного Сильмарилла он не унесет, так что братца уговорить все же надо.
– Ну хорошо, допустим мы сможем проникнуть к ним в лагерь... – начинал сдаваться Маглор. – Но как мы похитим камни? Даже если мы отведем глаза всему их... войску, – при этом слове сын Феанаро не смог сдержать усмешки, – Эонвэ нас все равно вычислит! Он же майя!
Маэдрос задумался. Действительно, как обойти майя? Он в задумчивости посмотрел по сторонам и увидел черного ворона ненормально большого размера, сидящего на ветке высохшего дерева. Птица показалась Майтимо подозрительно знакомой, хотя где он ее видел, он никак припомнить не мог.
– Кар! – сказал ворон.
– Кыш! – ответил Маэдрос.
Ворон посмотрел на братьев внимательным, совсем не птичьим взглядом, еще раз для верности каркнул, неторопливо, с достоинством расправил крылья и улетел.
– А за Эонвэ мы проследим. У него, кроме нас, дел по горло. Как только он отвлечется...

Эонвэ стоял на границе своего лагеря и рассеянно наблюдал за своим войском. Пока что все шло по плану, и этому нельзя было не радоваться. Он не знал простой истины, ведомой каждому в Средиземье – если все идет хорошо, значит в ближайшее время жди провала.
Кто-то подошел сзади и осторожно тронул его за плечо.
Эонвэ обернулся. За его спиной стоял с заговорщицким видом Саурон и прижимал палец к губам.
– Что тебе надо? – от удивления Эонвэ сразу растерял весь свой валинорский лоск.
– Тсссс! – страдальчески скривился Саурон. – Не кричи так. Поговорить надо. Только не здесь. Здесь слишком много ушей.
– Каких ушей?
– Эльфийских!
С утверждением о том, что в его войске много ушей – по два уха на каждого эльфа – Эонвэ не мог не согласиться и поэтому позволил увлечь себя в горные дебри в сторону от лагеря. Они расположились в маленькой, но уютной пещере на склоне горы. Саурон заботливо усадил Эонвэ на заросший мхом камень, а сам встал в позу памятника себе и заговорил:
– Брат мой Эонвэ! Я долго изучал сложившуюся ситуацию и не могу не признать, что вы оказались сильнее нас по всем параметрам!
Эонвэ довольно улыбнулся. Слушать комплименты он любил.
– Поэтому я понял, что единственный мой выход в этой ситуации – сдаться! Надеюсь, вы зачтете мне явку с повинной и мое чистосердечное раскаяние!
– А ты раскаиваешься? – с недоверием спросил Эонвэ. От Саурона следовало ожидать чего угодно.
– Да! – картинно произнес Черный Майя. – Я раскаиваюсь! Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa! – и он начал бить себя кулаком в грудь. Бил он так усердно, что Эонвэ даже испугался.
– Брат мой, не мучай себя! – отчаянно выкрикнул он и стал хватать Саурона за руки.
Саурон в порыве самоизбиения будто бы нечаянно съездил Эонвэ по физиономии, но потом решил, что с него действительно хватит, обхватил руками голову и зарыдал:
– О-о-о, как мне больно! Что я натворил! Брат мой, позволь мне исправить свою ошибку!
Эонвэ с сочувствием смотрел на Черного Майя. Тот плакался так искренне, что Эонвэ не мог ему не поверить. Может же он действительно раскаиваться в своих поступках! Может быть, Моргот заставлял его творить зло, а на самом деле его вина не так уж и велика! Как же ему сейчас тяжело, надо поддержать его, ободрить... Интересно, о чем он сейчас думает?..
Саурон в это время думал, совсем феаноринги идиоты или все же не совсем. Судя по всему выходило, что не совсем, по крайней мере тогда, когда это касается Сильмариллов.
– Брат мой Эонвэ! Я расскажу тебе всю мою жизнь и ты увидишь, как же мне было тяжко тут одному, без тебя!

Маэдрос и Маглор, прикинувшись мирными нолдор, сидели на окраине лагеря Эонвэ и наблюдали за обстановкой. Уже стемнело и движение в лагере потихоньку затихло.
– Нам повезло, – сказал Маэдрос. – Его здесь нет.
– А если он вернется? – опасливо спросил Маглор.
– Когда он вернется, нас тут уже не будет. Вперед!
И братья, продолжая прикидываться мирными нолдор, направились к шатру Эонвэ.

В это время Саурон горько плакал на груди у Эонвэ.
– Ты не представляешь, брат мой, как мне было тяжело! Ведь я один, совсем один, у меня ж кроме злого Мелькора совсем никого нет! Я круглая сирота! Вы ж теперь меня никогда не простите!
– Ну почему же, – отвечал Эонвэ сквозь слезы, – я всегда верил в то, что ты можешь исправиться. Вот поедем в Валинор, я поговорю с Манвэ...
– Зачем в Валинор? – насторожился Саурон.
– Ну ты пойми, братишка, я ж не могу тебя просто так гулять отпустить. Мне сразу строгача влепят за превышение служебных полномочий. Но ты не волнуйся, все сделаем в лучшем виде. Я Манвэ объясню, он все поймет... Ты еще с Финарато в одном хоре петь будешь...
– Зачем мне петь с ним в хоре? – ошарашено спросил Саурон.
– Вы с ним один раз уже хором спели, так нам же тоже послушать хочется!
Перспектива петь хором с Финродом Саурона не обрадовала, но он успокоил себя тем, что это всего лишь отвлекающий маневр. Еще неизвестно, кто с кем будет петь, а вот Валинор у него точно попляшет!
– Да! – с трагическим надрывом произнес Саурон. – Я хочу в Валинор! Не забуду родной Аман!
И он зарыдал еще громче и еще крепче обнял Эонвэ. Эонвэ сам плакал взахлеб – ему было жалко брата, загнивающего в совершенно чуждой ему обстановке.
– Эонвэ! Я тебя никогда не забуду! Ты мой самый верный друг!
– Да, Артано, и ты тоже мой друг! Я сделаю для тебя все, что будет в моих силах!
Внезапно откуда-то издали послышался шум. Эонвэ насторожился.
– Артано! Слышишь? Там что-то случилось!
– Что там могло случиться? – нарочито беспечно спросил Саурон. – Никто из наших на вас не нападет, даже балроги – и те попрятались.
– Но там что-то случилось! Что-то страшное! – продолжал настаивать Эонвэ.
– Ну разве что феаноринги Сильмариллы сперли, – лениво ответил Саурон.
– Сильмариллы? – Эонвэ посмотрел на Черного Майя с ужасом. – А ведь действительно... Жди меня здесь, никуда не уходи, я быстро!
И с этими словами Эонвэ обернулся ветром и улетел в направлении своего лагеря.
Саурон ухмыльнулся и тоже обернулся ветром. Только черным. И направился в сторону прямо противоположную. Отвлекающий маневр удался.
А большую гадость он еще успеет придумать. Как – он еще не знал, но эльфы ему в этом помогут. А времени у него еще много, целая эпоха впереди.

@темы: Юмор, Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-19.

[Айхалли Хиайентенно]

05.10.2010 в 13:57

Пишет  .Misery:

ну ладно, перед смертью не надышишься, потому - вчерашний полуночный труд.

Автор:  .Misery
Участвуют: Мелькор, Гортхаур
Жанр: намек на слэш
Посвящение: сия дурь посвящается действительно замечательному человеку -  Рина Ли

@темы: Не своё, Видео

---

Ворованные посты-18.

[Айхалли Хиайентенно]

Ворох фанфиков. Осторожно - на сайтах труднозакрываемая рекламота.

03.10.2010 в 22:55

Пишет  Alkar:

Три моих фика, рейтинг G, с упоминанием пейринга, являющегося темой данного сообщества:
"Другая История"
"Ты выбираешь сам"
"Финрод и весь его отряд"

Фик, на редактирование и размещение которого один из его авторов дал мне разрешение в свое время, упомянутый пейринг также присутствует, рейтинг повыше:
"Фанфик про ежевику" (рабочее название)

@темы: Не своё, Фанфикшен

---

Ворованные посты-17.

[Айхалли Хиайентенно]

26.01.2011 в 20:25

Пишет  Крошка Капризуля Хоч:

Чем не Гортхаур?) попался случайно в сообществе Male Model



UPD: еще один, имхо, прекрасный Мелькор. Это модель, TeLombre, вот здесь есть еще пару его фоток.



UPD2: а вот еще несколько симпатичных парней, подходящих на роль Манвэ)
даю ссылками, сорри, т. к. фото с большинства сайтов просто не открываются(

Paul Boche
malemodel.diary.ru/p141407354.htm#more1 - нижний фотосет с ним
русский мальчик, Данила Ковалев. Прелестный задумчивый Манвэ
malemodel.diary.ru/p141079337.htm#more1
Andrej Pejic
специфический, но интересный)
malemodel.diary.ru/p141074294.htm#more1
Amadeus Serafini. Кто тут шипперы МелМанвэ? Будь я на месте Манвэ - в такого бы точно влюбилась!

Eugeniy Savchenko. Нравится до безумия, такой невинный взгляд! Мечта слешера))
malemodel.diary.ru/p137085491.htm#more1

@темы: Ассоциативное, Не своё

---

Ворованные посты-16.

[Айхалли Хиайентенно]

07.01.2011 в 23:22

Пишет  Хероджин:

Большие картинки + асоциативное (тапками просьза не кидаться, у автора они уже есть)

Это не Гор и Мелькор, это Гор еще в Валиноре, а то уже в Ангбанде.




AU...

@темы: Ассоциативное, Арт, Не своё